«ВХОДИТЕ ТЕСНЫМИ ВРАТАМИ; ПОТОМУ ЧТО ШИРОКИ ВРАТА И ПРОСТРАНЕН ПУТЬ, ВЕДУЩИЕ В ПОГИБЕЛЬ, И МНОГИЕ ИДУТ ИМИ…» «ПАРАДОКС ЛГУНА» ПОДТВЕРДИЛ: РАСШИРЕНИЕ ИСТИНЫ РАСШИРЯЕТ И ЛОЖЬ…
               Модернизация по большому счету – осовременивание. Осовременить – это совместить одну правду с другой: свою с чужой. Заимствовать или совместить со своей же прежней правдой, продолжить ее, соединить настоящее с прошлым. Что осовременивать, как осовременивать, каким методом? Нашелся бы сейчас тот, кто взялся осовременить Пушкина и заявил: не подражай Пушкину, но пиши так, как писал бы он на твоем месте. Не поэта Пушкина осовременить, продолжить, не об этом идет речь, а мысль Пушкина, его дух осовременить и продолжить в наше время.
               Рискну. Например, Татьяна Ларина: "Но я другому отдана, И буду век ему верна". Через сто лет пришло время и Татьяне нашлось новое продолжение: "Пусть он землю бережет родную, А любовь Катюша сбережет". Вот откуда такая популярность "Катюши" во всем мире. Как будто Татьяна, оживленная, возрожденная духовно, в новом понимании явилась. Катюша продолжение Татьяны. Долг и любовь, и долг, прежде всего. Служение, долг объединяет, примиряет, притягивает людей. Не то что "ты да я, да мы с тобой". В Великую Отечественную, послевоенное время – выдержал все тот же Татьянин тип. Перестройку, ускорения, реформу, модернизацию, все эти – хотели как лучше, а получили как всегда – выдержал и выдерживает на своих плечах тот же Татьянин тип.
               Конечно, в русской тройке, кроме коренной, есть и пристяжные. Но что сделаешь – мы вместе с Пушкиным любим Татьяну. Так мы писали, в таком духе, в школьные годы сочинение: "Образ Татьяны Лариной". Продолжим сочинение, заменим в заповеди Татьяны "супруг" на "Родина", получится: "Мне не нужна другая Родина, чем та, что мне дал Господь". Кредо самого Пушкина. Татьяна – это сам Пушкин… Или вариант: "Клянусь честью, что ни за что не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал". Так мы учились любить родину по Пушкину. Умнели.
Теперь продолжим Пушкина, сделав его кредо нашим современным, и спросим: что бы сказал Пушкин о Сталине, если бы появился в наше время? А что он сказал об Иване Грозном, Петре Великом – создателях единого великого государства? Пушкин не стал бы критиком в позе генерала – мол, вот я бы на их месте… Он не хотел переменить ни одного из них в нашей истории, принимал ее и ее вождей так, как они есть, не поправлял задним умом, нигде не проявлял ненависти к прошлому и к ее вождям. Он внутри Отечества, а не вне, не чужой ему. Это и есть исполнение сыновнего долга к отечеству, его прошлому. Вначале полюби, а потом критикуй, "не по хорошу мил, а по милу хорош" – это родное, ум сердца, а не отстраненное – холодный расчетливый ум.
Мы осовременили Раскольникова: он убивал старуху, а убил себя. Мы стреляли в Сталина, а попали в себя, в большую Россию, СССР. Продолжаем стрелять, попадаем в Россию малую, разваливаем ее. Попадаем в Пушкина, и осовремениваем не Пушкина, а Дантеса. Так говорит кредо Пушкина. Вот в чем смысл осовременивания: не себя вместо Пушкина поставить, это нам не интересно, хотя без этого тоже не обойтись – это одна правда, а Пушкина вместо себя поставить, чтоб поумнеть – вот что интересно – это другая правда.
Осовременивание – двусторонний метод с прямой и обратной связью между объектом и субъектом. Вот для чего нужно осовременивать. Чтобы поумнеть. Когда не хватает своего ума, выручает ум предков, вспоминают прошлое, советуются с предками, как было в Великую Отечественную войну. Вот ее и вспомним по такому случаю.
Например, сегодняшняя Москва – гигантская транспортная пробка государственного значения. Положение критическое, а если что случится, то станет катастрофическое. Что делать? Осовременить тот момент нашей истории, когда судьба всего государства зависела от пробки в Москве. Это было в 1941 году. Немцы рвались к русской столице, уже были на подступах. Положение катастрофическое. Готовится эвакуация города, населения, предприятий, нужно готовиться и к отступлению войск, а так же вступлению резервных войск с востока. Как избежать пробки в столице, которая была бы гибельной? Вот тогда Верховный вызвал наркома и приказал построить объездную дорогу вокруг Москвы. Срок один месяц. В случае не выполнения приказа – расстрел. Нарком обратился за помощью к командующему обороной Жукову. Срочно весь участок дороги был разделен на восемь секторов, во главе их назначены начальники. Работа в таких исключительно трудных условиях была закончена в срок и сдана с оценкой хорошо. Катастрофа была преодолена.
Вот случай, когда надо обратиться к своему прошлому, поумнеть. Умели наши предки выходить из катастроф, "не то, что нынешнее племя". Россия современная – гигантская пробка. Пробки везде: в управлении (царство чиновников), в экономике, обучении, лечении, культуре, искусстве, спорте. Везде нужно строить другие пути, окружные, чтоб выйти из тупика. Но с чего начать, с какой пробки? С главной. Главная пробка - надо честно признаться в этом – умственная, она в нашей голове. Вначале нужно построить умственную эстакаду, расширить умственный путь. Устранить преграды из умственных предубеждений, стоящих на его пути. Для этого нужен метод двусторонней правды, который создан для преодоления катастроф.
Может ли двусторонняя правда остановить умственное падение общества? Цель этой работы – доказать, что этот метод действительно ликвидирует умственную пробку в обществе и приведет к его возрождению. Для этого нужно овладеть самим методом. Об этом и пойдет речь.
Двусторонний метод требует идти на соприкосновение двух противоположностей, а не увиливать от края, где они встречаются и где возникает противоречие, где встречаются две правды. Именно в этом месте происходит склеивание настоящего и прошлого и образование из них единого целого, их синтез. Так рождается все живое, и мы все так родились от соприкосновения противоположных полов, мужского и женского. Так же рождается и новая мысль, как расширение прежней мысли. Расширение с помощью синтеза одной мысли с другой, как то, о чем мечтал А.П. Чехов: о соединении в одно точного и гуманитарного знаний. В синтезе этих двух противоположных правд должна получиться одна расширенная двусторонняя правда, умственная эстакада, и она поднимет умственный уровень общества. Для лучшей жизни России нужно одно – поумнеть. Все остальное у нее есть. Так думал Чехов.
К такому же выводу пришел наш современник А. Зиновьев – только в поумнении общества он видел выход из кризиса. Как это сделать, он не сказал. Но как он пришел к этому выводу, сказал. Осовременить, вспомнить то время своей истории, когда мы преодолели великую катастрофу умом. Вот так мы победили в Великую Отечественную войну. Вначале немцы были умнее нас, а потом мы стали умнее немцев. А большие жертвы – результат поумнения, которое происходило прямо в ходе самой войны. Так считал Зиновьев. Скажут: надо было раньше умнеть, а не в ходе войны. Скажут те, кто уже двадцать лет не могут поумнеть и живут за счет нефти и газа, и столько людей угробили за это время без войны. А тогда поумнели за четыре года. Даже за первые два года войны. Давайте сразу договоримся, что понимать под словом "умный". Умный тот, кто сумел преодолеть тупик, кризис, катастрофу на своем пути, опираясь на свои собственные силы, средства. Так скажем об умном человеке, обществе, государстве. По делам судят, кто есть кто, как в Библии: " по плодам их узнаете их". Но вначале нужно отказаться от догм, предубеждений, мифов. Как, например, такой миф – нас может спасти современная наука.
Современная точная наука и гуманитарная, сами по себе, вывести нас из кризиса не смогут. Их ума, каждого в отдельности недостаточно. Жизнь это подтвердила. Действительно, в 70-х годах появилась математическая теория катастроф. Это была новая теория очень честолюбивая, она обещала объяснить, как образуются кризисы, катастрофы, как отойти, обойти, предупредить, предсказать, преодолеть их. Написано столько научных трудов, но уже второй раз после кибернетики – то же математической науки, науки управления, в которой тоже амбиция превзошла амуницию, - получилось все то же: хотели как лучше, а получилось как всегда.
Реальные кризисы спокойно обходят теоретические, им они не помеха. Мировой кризис нобелевская наука прозевала. И наука управления-кибернетика и теория катастроф тоже не заметила. Даже наоборот предсказала будущее рыночное процветание. И мы попались на нем. А еще раньше советская наука не предусмотрела развал своей страны. Современная наука предсказывать не умеет – признают сами ученые. Печальное положение, если учесть, что это точная наука, информационная, имеющая на вооружении суперкомпьютеры. Компьютер умнеет, а человек тупеет. "Вся жизнь должна состоять из того, чтобы предвидеть" (Чехов). Критерий истины – совпадение теории с реальностью, с практикой? Нет, этого мало. В предсказании того, чего нет в настоящем – вот в чем критерий. Так говорил Толстой. Менделеева таблица элементов хороший пример: она не только объяснила старые элементы, но сумела предсказать новые. Свойства химических элементов определяются не только их собственным строением, но и их позицией среди других элементов, как свойство шахматной фигуры определяется не только его изначально заданным свойством, но и его позицией среди других фигур. Менделеев понял это и внедрил в химию двустороннюю правду, – если хотите – русскую идею. Предсказание – это продолжение знания, осовременивание их, только так можно узнать то, чего еще нет, и тогда можно планировать, прогнозировать и свою жизнь, и жизнь общества. А это дело двусторонней правды, а не односторонней.
Оставим точную науку. А гуманитарная область, классическая русская литература? Литература в период расцвета стремилась вывести из кризиса общество. Разве не о кризисах, катастрофах человеческих судеб писали классики. Герои их произведений искали выхода из тупиков и катастроф, гибли, спасались. Чем же это не гуманитарная теория катастроф, не живая теория катастроф? А наука управления – кибернетика. Наука о прямой и обратной связи. Но это двусторонняя связь: прямая и обратная в единстве, синтез противоположностей. Разве не этим занималась русская классическая литература. Анна Каренина не могла установить прямую и обратную связь – долг и любовь, и это привело ее к катастрофе. Раскольников не смог ограничить, смирить свою гордыню и пришел к трагедии. Да, действительно, русская литература больше, чем просто литература. Это гуманитарная наука. Гуманитарная теория катастроф.
Мысль Чехова о соединении точной науки и гуманитарной прямо вытекала из характера русской классической литературы. Создать такой гибрид, в котором сохраняются лучшие качества обеих сторон: точность математическую и связь с жизнью гуманитарную, значит перейти от одной правды к другой, а поэтому к двум правдам и их взаимосвязи. Да разве это осуществимо? Точная наука имеет точно определенные законы, аксиомы, определения. Односторонние законы. Они не дают ей соединиться с беллетристикой. Поэт – многосторонний, ученый – односторонний. А это две разные правды, противоположные. То, что они не соединяются – второй миф, от которого нам нужно отказаться. Да, они несоединимы в односторонней правде. Но они соединимы в двусторонней правде. В этом соединении, синтезе, они решают знаменитые тупики разума – парадоксы, которые математикам, философам одним не по силам. А ведь противоречия, парадоксы разума приводят к конфликтам, катастрофам в жизни. Все дело в том, что они преодолеваемы, если знать их причину. Она в односторонности. Одной истины недостаточно для преодоления парадоксов, противоречий. Нужна вторая истина. Перейдем к доказательству.
Вот камень преткновения европейской науки – знаменитый парадокс "Я лгу". Понимается, всегда лгу, изолированная система. Лгу даже, когда говорю, что я лгу. Выходит, я лгу, что я лгу, но тогда я говорю правду, что я лгу, а поэтому я лгу, а потому говорю правду, а поэтому лгу, и так без конца. Это катастрофа для математиков, для односторонней правды вообще. А теперь перейдем к двусторонней правде. Когда я последовательно лгу, стал на эту линию и не отклоняюсь от нее, я не противоречу самому себе и потому внутри своей системы правдив. Эту, не заданную извне правду, а полученную внутри системы, назовем внутренней правдой. Она получается изо лжи внешней, заданной в парадоксе уже готовой, актуальной. Во внутренней системе, чтобы быть правдивым, надо лгать внешне (внешняя ложь). В изолированной же системе, в которой нет внешнего, а только одно внутреннее, нечем отличить правду ото лжи. Человек, рожденный в тюремной камере, находясь в ней, не отличит угнетение от свободы, как ложное положение от истинного. Получилось так, что внешняя ложь перешла во внутреннюю правду. Но если есть ложь внешняя, должна быть ложь внутренняя. В самом деле, а если я скажу правду, что я всегда лгу. Правду внешнюю, готовую. Да, но не забудьте, что я же всегда лгу. И тогда лгу, когда говорю правду – значит, лгу. Получается внутренняя ложь из внешней правды. Таким образом, внешняя ложь переходит во внутреннюю правду, а внешняя правда во внутреннюю ложь.
Беллетрист приведет сколько угодно примеров в подтверждение внешней правдивости и внутренней лживости. Но вот что важно, как только мы ввели две стороны: внешнюю и внутреннюю и перешли в двустороннюю систему, мы нарушили изоляцию системы. Ведь мы признали, что есть внешняя правда, внешняя ложь, внешнее пространство, помимо внутреннего. Решить парадокс – значит отделить истину от лжи, которые в парадоксе неотделимы. Внешняя правда отделяется от внутренней правды, внешняя ложь от внутренней лжи. А это уже решение парадокса. Эти две правды отличаются друг от друга как противоположности. Так же и две лжи. Естественно возникает синтез, объединяющий внешнюю правду и внутреннюю правду в одну новую правду. Назовем ее правдой1. В ней объединяются внешняя правда 0 и внутренняя правда 0. Аналогично, ложь1 есть объединение внешней лжи 0 и внутренней лжи 0. В односторонней системе истина 0 и ложь 0 были неотличимы, неотделимы, между ними не было никакого зазора. Пройти их было нельзя. В двусторонней системе есть внешняя правда1 и внешняя ложь1. Они различаются. Пройти между ними можно. Решен парадокс 0, но не решен парадокс1. В самом деле, для истины1 и лжи1 теперь есть свой парадокс "Я лгу", где "лгу" есть ложь1, она ложь внешняя1 в системе изолированной1. Так же, как выше, решая этот парадокс1, ложь1 перейдет во внутреннюю правду1, а внешняя правда1 во внутреннюю ложь1. Точно так как выше расширяем правду1 до правды2 с помощью внутренней правды1, нарушив изоляцию1. Аналогично получаем ложь2. Парадокс1 решен, а, значит, получено решение1 парадокса0, более широкое решение, чем предыдущее 0. Изолированность1 слабей, чем изолированность0, ведь система расширилась еще больше. Проход между истиной и ложью увеличился. Продолжаем этот процесс все дальше и дальше, получаем разделение истины от лжи методом последовательного соединения, синтеза. Но, последовательно соединяя, одновременно разъединяем, а разъединяем, чтобы соединить снова, и так дальше без конца. Опять парадокс? Формально. Но каждый раз истинность ложь расширяются, и парадокс предшествующего уровня решается, а неразрешимость его поднимается вверх и так все выше и выше. Решение многоуровневое. Относительное. В модели тюремной камеры: следует открыть окно в другую камеру. Взгляд оттуда – пусть он шире – отличит свободу от несвободы в этой камере, да и в своей камере, но в пределах своей ограниченности, своей изоляции. А если тот внешний взгляд узкий, тогда этот наблюдатель отличат свою истину ото лжи. Открыв новое окно более широкое, получим новое отличие, разделение и во второй камере, еще большее в первой. Потом откроем новое окно и т.д. Решение многоуровневое. В реальной жизни потенциальной разрешимости бывает вполне достаточно.
С таким парадоксом встречаемся на каждом шагу. Вот футболист или баскетболист с мячом, перед ним защитник противника – тупик, нужно его пройти. Игрок делает обманное движение вправо, защитник идет вправо перекрыть путь, а игрок идет прямо или влево на свободное место. Тупик пройден. Обманное движение, эстакада, финт – внешняя ложь скрывает истинное внутреннее намерение, внешняя ложь действительно переходит здесь во внутреннюю правду. Одну правду игрок держит для себя, а вторую для отвода глаз противника. Прошел одного защитника, а там второй, новый парадокс, и т.д.
Разве не двусторонняя правда – защитная окраска в мире растений и животных. А в мире людей? Вы помните парадокс лгуна в исполнении Пушкина: "Тьмы низких истин нам дороже всёвозвышающий обман". Пушкин ставит прилагательные "низкий", "высокий" перед истиной и ложью, берет две истины и две лжи и говорит, что возвышенная ложь заменяет собой тьму низких истин, становится для нас истиной. Чехов был большой друг парадоксов. Знаменательно признание доктора Чехова, непримиримого борца с ложью: "Я лгу при раке и туберкулезе". Интересное продолжение слов Пушкина, его парадокса: в этих двух случаях доктор Чехов предпочитал низкой правде возвышенную ложь. Вот, как Чехов осовременил Пушкина. Как превращается внешняя правда во внутреннюю ложь, когда речь идет о людях, - вечная тема литературы.
Вспомните: "Товарищ прокурора был от природы очень глуп, но сверх того имел несчастье окончить курс гимназии с золотой медалью и в университете получить награду за свое сочинение…и потому был в высшей степени самоуверен, доволен собой и вследствие этого глуп чрезвычайно". Это крамольное высказывание Толстого смягчил Чехов: "Университет развивает все способности, в том числе – глупость". То, что сказал Толстой и Чехов – парадокс. Он необъясним односторонней правдой. Поэтому его замалчивают. Ведь считается - больше учиться, больше умнеть, меньше глупеть. Так будет, если бы правда была одна. Толстой видит две правды, одна правда формальная, чиновничья, казенная, вторая неформальная, от души. Толстой и Чехов люди двусторонней правды, русской идеи в высшей степени. Вот почему, чтобы поумнеть, нам нужно осовременить классиков, а этих последних великих – особенно. Они не увиливали от противоречий, не боялись парадоксов, даже, если и не решали их, вскрывали их и остро ставили перед читателем. Сейчас же происходит обратное: дойдя до противоположностей, уходят от них и применяют "заговаривание". У Пушкина ученый – парадоксов друг. Времена изменились. Ученый стал их недругом. Ему страшно становится – что делать, как преодолеть парадоксы, противоречия? Нет метода.
Поэтому непонятна нам китайская реформа. Она парадоксальна для европейского ума. Вот ее лозунг: "Наступи на хвост тигра, если не укусит тебя – свершение. Но, если наступить на хвост тигра так, что тот укусит тебя, то будет несчастье". Для человека западного воспитания – это бред. Вместо – уйди, говорят – наступи. Призыв идти на риск, на жертвы, будь готовым встретить несчастье. Это понятно. Но дело даже не в этом. А в том, что ошибки, ложь, противоречия становятся необходимы как средства для получения истины, как сырье для нее. Дэн Сяопин призывал: "Не бойся ошибок", "Отрицательный опыт полезен". Тоже парадокс. Парадоксом эти лозунги являются для науки, оторванной от жизни. Живые организмы, их прообразы в технике автоматы, работают так, как говорят эти лозунги.
Возьмите автопилот. Ошибка, возникшая при отклонении полета самолета от намеченного курса – внешняя ложь - поступает на вход автопилота, в ответ на это, автопилот отклоняет курс на величину ошибки, курс выравнивается на выходе автомата, вырабатывая внутреннюю правду из внешней лжи. Прямая связь: ошибка на выходе, вызывает обратную связь: анти ошибку на входе, и, наконец, синтез – выравнивание искривления. Ошибка исправляет ошибку, болезнь лечит болезнь. Для автомата ложь это сырье для производства истины. Мы уже применили китайский лозунг: "не бойся ошибок", когда парадокс лгуна решили расширением правды с помощью соединения правды с ложью, с ошибкой, и так же расширением лжи, соединением ее с правдой. Таким образом, смысл китайских лозунгов: перевести одностороннюю систему в двустороннюю с двумя правдами. А это значит поднять сознание общества на высший уровень. Поумнеть.
Дадим другой вариант лозунга о тигре: яд змеи смертелен, но он и спасает. В таком виде он приводит к методу прививок Луи Пастера в медицине: в здоровое тело вводится частица больного тела, как яд, что равносильно – "наступи на тигра". В результате синтеза организм вырабатывает антияд, антитела, они становятся преградой для болезни. Обратная связь – болезнью заражают, чтобы болезнь лечила болезнь. Малое зло спасает от большого зла. Прививкой для одностороннего китайского социализма стал капитализм в определенной дозе, эта доза определяется четырьмя основными принципами. В китайском гибриде социализма и капитализма, капитализм выполняет роль наемного работника, роль гегемона сохраняется за социализмом, так как политическое руководство в руках коммунистов. Эти два принципа – самые важные из четырех, считал Дэн Сяопин (социалистический выбор и власть коммунистов). А самой опасной болезнью социализма он считал возможность перерождения его в капитализм. Поэтому капитализм и должен быть прививкой для социализма от капитализма.
Вот почему лозунги китайской реформы являются ее идейной, идеологической основой. Их природа диалектична, поэтому диалектический метод марксизма реформа считает незыблемым для нее. Однако Китай имеет свою собственную культурную традицию диалектики, опирающуюся на Даосизм и Буддизм. Сохраняя незыблемой и эту традицию народа и марксистскую диалектику, китайцы говорят о марксизме с китайскими особенностями, как о четвертом основном принципе реформы. Власть снизу, власть народа, его демократию, у нас выражали Советы, в Китае ее выражает диктатура народа - власть снизу. Это третий основной принцип реформы, который нарушать нельзя. Реформа в Китае – это децентрализация односторонней системы, управляемой сверху вниз, в двустороннюю, управляемую сверху вниз и снизу вверх. Это было целью реформы. Главным препятствием реформы, главной пробкой на ее пути, был догматизм руководящих партийных кадров.
Разрешить самостоятельно управлять внизу, для большинства партработников значило отойти от плановой системы социализма, впустить капитализм. А это противоречило марксистской догме о несовместимости социализма и капитализма, о том, что они смертельные враги. На ней были воспитаны партийные кадры нескольких поколений. Лозунги сыграли свою громадную роль в просвещении партии, народа, в отходе от этой догмы, но часть партийной номенклатуры не соглашалась допустить такой отход от прежнего курса, не могли они принять "новое мышление" – в Китае оно тоже так называлось. Началась реформа с реформы партии. Произошла смена руководящих партийных кадров. Без борьбы не обошлось (около трех миллионов партийных руководителей оставили свои посты).
Не дается понимание китайской реформы нашим профессорам, докторам, в подавляющем числе они-то и утверждают, что в Китае капитализм, так как экономика его рыночная, а это отход от социализма. Отход, в их понимании, только односторонний, он приводит к другому пути, не социалистическому, а капиталистическому, как бы его не украшали красными флагами. Они не знают, что есть диалектический или двусторонний отход, преодолевающий препятствие, кризис, и приводящий снова к социалистическому пути. Как могут они это знать, если диалектику выбросили, прежде всего, ученые, точные и гуманитарные, заменив его односторонним формальным методом, анализом без синтеза. Диалектический же метод нашел свое воплощение в Китайской реформе. Ему она обязана своим успехом. Пусть будет так, скажут, но как наступить на тигра, чтоб он не укусил? Он на твоем пути. Пробка. Не убивать его, не убегать от него? Разделить дорогу пополам, на одной стороне он, на другой ты. Разделяй и властвуй. Попробуйте! Есть другой метод – соединяй и властвуй, расширяй путь, делай обход, объезд, как машина, встретив препятствие. Объехав препятствие, возвращаемся на прежний путь. Теперь старый путь продолжен окружным, эстакадой, стал двусторонним расширенным путем.
В этом случае власть между путником и тигром поделена. Каждый занимается своей стороной, своей дорогой и не мешает другой, пробки нет. Когда расширено понимание, включено в нее две правды, одна и другая, тогда ясно станет, что должен делать центр, а что периферия, а это другое разделение – соединяй и властвуй. Центр начнет заниматься своим делом: руководить, управлять, планировать в целом, руководить на перспективу, предвидеть, предсказывать будущий ход движения, а не мешать мелочной опекой периферии заниматься своим делом. "Хорошее управление, когда император есть император, сановник есть сановник". (Конфуций). Правильное управление, когда выполнено правило первой пуговицы – каждый на своем месте. Так китайская реформа переводила одностороннюю систему в двустороннюю.
Сравните наш лозунг: "Берите суверенитета, сколько сможете". А по-китайски он должен звучать так: Берите суверенитета, сколько сможете, сколько позволяют четыре основных принципа. Или: "Не важно, какого цвета кошка, лишь бы ловила мышей". А у нас: не важно, какого цвета кошка, лишь бы не красного. Оказалось, такая кошка не ловит мышей. В китайском лозунге прямая и обратная связь, в нашем лозунге только прямая связь. Наш лозунг односторонний, китайский двусторонний. Поэтому наш разрушает, китайский восстанавливает. Китайская реформа, таким образом, соединила власть сверху и снизу в двустороннюю власть (диктатуру народа), она шире односторонней власти сверху, поэтому появилась возможность каждой власти заниматься своим делом, не мешая другой, – а это разделение властей. Этот же метод разделения истины от лжи был применен нами в решении парадокса лгуна. Соединение истины и лжи в одно, в нечто третье, расширение за счет этого третьего истины и лжи в новую истину и новую ложь, но уже разделенных, и продолжение этого процесса – таков путь этого разделения через соединение. Китайская реформа, как и двусторонний парадокс лгуна являются примерами двустороннего разделения властей, с помощью которого выходят из кризиса, из кризиса односторонней власти, когда власть вся наверху, и с ней верхи не хотят делиться. Вот где источник расширения истины, расширения сознания, расширения ума, поумнения. Можно сказать: китайская реформа победила умом. Да, а если все дело в китайских особенностях? Главный из них, определяющий – соблюдение равновесия, гармонии двух начал "ЯН" и "ИНЬ". Но это же главный определяющий закон единства противоположностей двусторонней правды. <...>
< Полностью статью см. http://geopolitika.ucoz.ru/2011_03/110702_derjugin_mezhdu_scilloj_i_kharibdoj.pdf >