 ПОВЫШЕННЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА / Насколько утопична сколковская утопия?
Михаил Антонов
Недавно мне довелось отозваться репликой на призыв Дмитрия Медведева, прозвучавший на Петербургском экономическом форуме, сделать Россию страной, привлекательной для всех инициативных людей, в том числе и для иностранцев. Эта идея нашего президента получила развитие и в последующих его выступлениях, в том числе и во время визита в США.
В Америку Медведев приехал, как Петр I в Голландию, но, кажется, руководствуясь ленинским наказом: «Учиться, учиться и еще раз учиться». Петр хотел перенять опыт голландцев в строительстве кораблей. Он замышлял войну со Швецией, чтобы отвоевать для России выход к морю и достойное место в Европе. Медведев хочет перенять опыт американцев в развитии инноваций и высоких технологий, причем лишь в мирных целях. Он воевать ни с кем не собирается и не только никому не угрожает, но и идет на многочисленные уступки западным партнерам ради дружбы с ними.
Уже известны две заметные уступки с его стороны американцам. Россия закупит в США 50 самолетов «Боинг», что не только потребует весьма больших затрат (каждый самолет может стоить сотни миллионов долларов), но, видимо, и поставит крест на планах возрождения российского авиапрома. Россия также вновь открывает свой рынок для американской курятины, ее предполагается ввезти на миллиарды долларов. Ясно, что отечественному птицеводству, которое уже начало было по-настоящему проводить курс на замещение импорта, данный контракт на пользу не пойдет.
Со стороны американского бизнеса нам обещано содействие в создании инновационного центра в Сколкове и даже инвестиции в него, но… в течение десяти лет. Пока там собираются обосноваться крупнейшие американские фирмы, которые, видимо, и станут хозяевами положения. (Ведь патенты и все права на свои разработки, сделанные в Сколкове, иностранцы сохранят за собой, так что российский центр инноваций во многом превратится в инкубатор для новейших зарубежных технологий, которые нам предложат закупать за валюту.) Особенно если будет реализовано предложение о размещении офиса нашего инноцентра в американской Кремниевой долине.
А со стороны властей США нам дано обещание решить до осени (надо думать, положительно) вопрос о вступлении России в ВТО. (Насчет пользы этого шага для России у многих есть большие сомнения, но надо надеяться, что сама эта организация к концу переходного периода, установленного для нашей страны, благополучно прекратит свое существование.)
Что касается Абхазии и Южной Осетии, то американская позиция осталась неизменной: США не признают независимость этих республик и считают их частями Грузии. Значит, в случае, если Грузия снова развяжет войну (а реваншистские настроения там сильны не только во власти, но и во всех слоях общества), трудно предсказать, насколько существенной (и опасной для нас) окажется помощь американцев этой забияке – их союзнице, хранительнице жизненно важных для Америки нефтепроводов. Уже после саммита Хилари Клинтон заявила в Тбилиси: «Мы будем добиваться деоккупации Грузии, и народ Грузии должен последовательно добиваться своей территориальной целостности и свободы». Иными словами, США будут требовать от России вывода наших войск из этих двух непризнанных республик и возвращения оных под власть Грузии.
Если (при наступлении часа X) Медведев на это пойдет, он «потеряет лицо» (и не только лицо), если не пойдет – будет иметь дело с американцами… При своем мнении остались США и по другим спорным вопросам (Приднестровье и пр.). Не отказываются они и от своих планов развертывания ПРО в Европе.
Так что больших внешнеполитических успехов нашему президенту добиться не удалось.
Глава одной из передовых американских интернет-компаний подарил президенту «умную» игрушку (видеотелефон), которую Дмитрий Анатольевич тут же испробовал, вызвав на экран своего помощника Аркадия Дворковича и показав миру и собственную «продвинутось» в области информационных технологий.
Приятно то, что Медведев держался непринужденно, пребывал в отличном настроении и, судя по репортажам российских журналистов, американцам понравился своей открытостью и демократичностью. Думается, в правящих кругах США о нем вполне могли сказать: «Наш человек!» и «С этим человеком можно иметь дело» (кстати, так сказала Маргарет Тэтчер о Горбачеве после первых доверительных бесед с ним). Может быть, это и стало самым значительным достижением президента за время визита.
Будем надеяться, что по возвращении на Родину президент не станет собственноручно резать бороды боярам, но министрам и губернаторам, которые не в ладах с компьютером и Интернетом и не привечают у себя иностранцев, не поздоровится.
Медведев внес в Государственную думу проект закона, по сути, об экстерриториальном статусе намеченного к строительству иннограда в Сколкове. Там свои законы, особый визовый порядок, собственные правоохранительные органы, не подчиняющиеся губернатору Московской области. Фирмы, занимающиеся там инновациями и высокими технологиями, будут освобождены от большей части налогов, которые платят российские компании. В общем, твори, выдумывай, пробуй!
На парламентских слушаниях по Сколкову выступил Владислав Сурков, который ратовал за «импорт умов» и, можно сказать, дал современную формулировку понятия патриотизма, который, оказывается, заключается в том, чтобы желать присутствия в России как можно большего числа работающих у нас иностранцев. Надо знать психологию российских чиновников: теперь следует ожидать, что они устроят настоящую охоту за чужеземцами, станут их всячески завлекать и ублажать. Приедут, несомненно, и солидные деловые люди, но найдутся и такие, которые не преминут попользоваться нашим гостеприимством на полную катушку и, как это не раз случалось, возвратясь в родимые пенаты, станут вдоволь потешаться над принимавшими их простаками.
Прежде всего, считает Сурков, важно привлечь людей, способных коммерциализировать научные разработки. Таких в России вообще нет. А откуда им взяться?
Русский ученый Александр Степанович Попов изобрел радио, в 1895 году создал радиоприемник, который улавливал импульсы электромагнитного излучения вибратора Герца. Разработал он и «грозоотметчик» (прибор для регистрации грозовых разрядов). А в 1897 году Попов передал на расстояние около 200 метров первую в мире радиограмму, состоявшую из одного слова: «Герц». Продолжая свою работу, Попов достиг дальности радиосвязи около 150 километров. Его научные достижения были отмечены Золотой медалью на Всемирной выставке 1900 года в Париже. А итальянец Гульельмо Маркони в том же 1897 году подал заявку на изобретение способа беспроводного телеграфирования, оформил патент и создал условия для постановки производства радиопередатчиков и радиоприемников на коммерческую основу, стал даже Нобелевским лауреатом. Оно и понятно. Попов – государственный человек, он думал об оснащении российского флота принципиально новым видом связи, что повысит обороноспособность страны. Маркони – частник, делец, работавший ради денег. Но во всем мире изобретение радио связано с именем Маркони, а имя Попова известно лишь узкому кругу специалистов да особо рьяным патриотам. Если бы государство поставило перед Поповым задачу заработать на изобретении радио большие деньги для казны, возможно, он справился бы с этим не хуже Маркони. Но зарабатывать деньги для себя Попову было бы зазорно, это отвлекало бы его от гораздо более важной для общества научной работы.
Миссия России сегодня должна была бы заключаться как раз в том, чтобы взять на вооружение весь арсенал изобретений и открытий человечества, довести первостепенно важные из них до стадии, когда они окажутся доступными широчайшим массам, чего западные бизнесмены никогда не сделают. Ведь до сих пор пять шестых человечества живет в нечеловеческих условиях только потому, что с точки зрения частника улучшение условий их жизни нерентабельно. Но такая миссия станет по плечу лишь России-государству, а не России – служанке олигархов.
Русскому человеку важно чувствовать, что он делает важное государственное дело, что он причастен к делам государства и вносит вклад в укрепление могущества родной страны, а тем более, если участвует в работе на благо всего человечества.
Сурков особенно заботился о молодежи, которая ныне не имеет должного стимула к деятельности. Дескать, молодые люди не верят в то, что, сидя в лаборатории, занимаясь инновациями, можно стать миллионером, а каждый желает сесть «на рудник». Не знаю, думал ли чиновник над тем, действительно ли желание стать миллионером – это мечта большинства российского юношества. Если это так, то, пожалуй, молодежь скорее привлечет телевизионное шоу «Кто хочет стать миллионером?», чем работа в инновационной лаборатории.
Конечно, за время господства рыночных отношений в России значительная часть молодежи выросла с иным взглядом на жизнь. Многие говорят об изменении вертикали смыслов, но, пожалуй, лучше всех эту мысль выразил критик Игорь Золотусский: «Раньше наверху была идея, а внизу деньги. Теперь наоборот: деньги наверху, а идея внизу…» (Да и то, если она вообще есть). Вот и юношество вступает в жизнь в убеждении, что главное в жизни – это большие деньги.
Но из этого вовсе не следует, что оно в поисках таковых устремится в сферу инноваций. Ведь исследовательская работа и погоня за деньгами требуют совершенно разных качеств личности. Да и работа по коммерциализации научных разработок – не такая простая, чтобы за нее ухватился любой ищущий возможности поживиться за чужой счет. Вульгарный российский рыночник способен украсть чужую идею, даже запатентовать ее, снять сливки и перепродать права на использование иностранцу. А заниматься длительной систематической работой по доведению идеи до стадии коммерческого продукта он вряд ли сможет.
Недавние социологические опросы, как пишет гендиректор ВЦИОМ Валерий Федоров, показали, что большинство россиян считают себя патриотами и любят Родину, но не готовы сделать для нее что-либо существенное, требующее от них усилий, многие гордятся прошлым Великой Руси, но будущего для страны не видят, и им самим от этого грустно: «Теперь мы предпочитаем любить Родину расчетливо, не тратя на это особых сил и энергии, но настойчиво самоустраняясь от «повышенных обязательств» и оберегая как зеницу ока автономию своей частной сферы. Возможно, это и неплохо. Ведь каждый сегодня по мере сил «возделывает свой сад», прикрывшись от соседа высоким забором».
Нет, это очень плохо. Это, если оно действительно так обстоит, по сути, конец народа. Даже свой сад нельзя возделывать в одиночку. Садоводы объединяются в кооператив, чтобы совместно решать общие вопросы и отстаивать свои интересы перед внешними инстанциями. Я уж не говорю о том, что ныне в России далеко не у каждого есть свой сад и возможность отгородиться от соседей высоким забором. Не до сада и не до забора, когда неизвестно, чем сегодня кормить семью. И жить, не видя перспективы, невыносимо (почему нередко люди уходят из жизни добровольно). О какой же модернизации можно говорить в стране, граждане которой лишь «возделывают свои сады», любуясь лишь прошлым страны, пренебрегая ее настоящим и не веря в ее будущее? Вот над чем надо бы задуматься идеологам модернизации вообще и сколковского проекта в частности.
Вообще, говоря о разрушительных последствиях либеральных реформ в России, обычно ограничиваются материальной стороной дела, подсчитывая нанесенный ими ущерб и сравнивая его с потерями в Великую Отечественную войну. В действительности же гораздо больше и важнее потери в моральном капитале нации, в целых «потерянных поколениях». Компенсация этих потерь обойдется стране очень дорого, боюсь (не дай Бог, конечно), даже ценой большой крови.
ПРОИЗОЙДЕТ ЛИ ПОВОРОТ РОССИИ К ВОСТОКУ?
Тема инноваций звучала и во время поездки Медведева на Дальний Восток. Этот благодатный край, подлинная кладовая ценнейших и дефицитнейших природных ресурсов, все годы после распада СССР, по сути, оставался вне поля зрения Центра. Конечно, составлялись программы развития края, даже выделялись деньги на их осуществление. Но деньги тратились неизвестно на что, программы оставались на бумаге, производство там рушилось, жизнь замирала, численность населения, и без того мизерная (по сравнение с тем, какой должна была бы быть), сократилась на четверть. Власть делала вид, что заботится о своем восточном форпосте, дальневосточники делали вид, что живут общей жизнью со всей Россией. В действительности же они вынужденно завязывали всевозможные связи с Китаем, Японией и другими странами Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). «Предприниматели» распродавали иностранцам за копейки местные ресурсы, не гнушаясь обращать брошенные предприятия в металлолом, «средний класс» покупал дешевые подержанные японские автомобили и был доволен хотя бы этим, остальные выживали, как могли.
Несколько раз посещал разные дальневосточные регионы Владимир Путин, какие-то сдвиги к лучшему в местном масштабе происходили, но коренного перелома в ситуации не произошло. Теперь с ней ознакомился Медведев. Он увидел ключ к подъему края в привлечении иностранцев. Зарящихся на богатства Русского Востока за рубежом хоть отбавляй, дай им волю, они обчистят край и оставят после себя пустыню, такой опыт у местного населения есть. Отдавали иностранцам участки для заготовки леса, так они не только вырубали все под корень, но и корни выкорчевывали, и на месте кедровых рощ остался лунный пейзаж. Почему-то президент не сказал о том, как развязать руки местным жителям, чтобы они могли хотя бы наряду и наравне с иностранцами осваивать богатства собственной земли. Да и вообще – не мешало бы столице стать поближе к Дальнему Востоку не только в переносном, но и в буквальном смысле слова.
ТАК ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ИННОВАЦИИ?
Строя инноград, намереваясь вложить в проект почти триллион рублей, инициаторы этой «инновационной России» не озаботились даже тем, чтобы определить, что же такое инновации. Пока все, кто жаждет урвать кусок пожирнее от бюджетных денег, стремятся протолкнуть свои разработки, которые в лучшем случае тянут на титул новых технологий. В правительство представлен список из 100 проектов, претендующих на получение государственных средств для реализации. Но, как показал анализ 50 из предложенных разработок для их развития в Сколкове, ни одна из них к инновациями отнесена быть не может. Не выдержали проверки экспертов ни блестящие нанонити, ни медицинский препарат широкого диапазона воздействия, ни разработка особо изощренного антивируса.
Инновация – это не просто технологическое новшество, а такой новый продукт, который серьезнейшим образом влияет на все стороны жизни людей. Инновацией стало, например, изобретение компьютера. Первоначально это было всего лишь средство усовершенствования связи между двумя лабораториями, работавшими по заказу Пентагона, а во что оно вылилось? Сейчас невозможно представить, как люди могут жить без компьютера. Те, кто постарше, помнят, как выглядела редакция большой газеты каких-нибудь 30 – 40 лет назад. Это сотни сотрудников, десятки машинисток, лихорадочно печатающих и после правок перепечатывающих идущие в номер статьи… А сейчас, при наличии компьютера, в принципе интернет-газету может издавать один человек.
Или возьмите мобильный телефон. Еще недавно, чтобы узнать, где вышедший из дома близкий вам человек, как он себя чувствует, надо было ждать, когда он окажется вблизи телефона-автомата и у него будет возможность вам позвонить. А сейчас даже старушки из глухой деревеньки могут общаться со своими близкими-горожанами. Человек, идущий по улице и разговаривающий по мобильнику, решая свои неотложные дела, - обычное явление. Может быть, не всегда это нам на пользу, но это уже другой вопрос.
На инновации был богат советский период нашей истории. Хотя в использовании энергии атома приоритет у США, но они направляли свои усилия на обладание сверхмощным оружием, которое гарантировало бы им мировое господство. Этот их замысел был сорван советскими учеными и конструкторами. Зато первым в мирном использовании атомной энергии был СССР. Сейчас трудно себе представить мир без АЭС, во многих странах на их долю приходится до половины всей выработки энергии. А ядерные технологии в медицине, в машиностроении и пр. – это целая новая область науки, техники, практики.
Вот и задачу термоядерного синтеза первым решил СССР, правда, в целях обороны. Считаю необходимым об этом напомнить по следующей причине.
Подлинным «отцом водородной бомбы» стал не прославленный ученый, а простой советский парень сержант Лаврентьев, не обремененный высшим образованием. Он увлекся физикой, еще учась в школе. Военную службу ему довелось проходить в отдаленном гарнизоне на Сахалине. Там он и решил задачу, над которой ломали головы тысячи специалистов в разных странах мира. Свое понимание того, как должна быть устроена термоядерная бомба, Лаврентьев изложил в обычной ученической тетради, которую отправил почтой по всем известному в СССР адресу: «Москва, Кремль, товарищу Сталину». Письмо из приемной Сталина было направлено куратору атомного проекта Лаврентию Берия и попало прямо в его руки. Лаврентьев был вызван в Москву. Берия познакомил его с известными учеными Курчатовым, Таммом, Сахаровым, которым Лаврентьев раскрыл все детали проекта. Берия обеспечил Лаврентьеву жилье, средства к существованию, добился приема его в МГУ с правом свободного посещения лекций… После устранения Берия академики, называвшиеся творцами термоядерной бомбы и отмеченные всеми мыслимыми наградами и привилегиями, поспешили выгнать Лаврентьева из Москвы, устроив его в Харьковский университет, где он не смог бы заниматься ядерными технологиями. Сам Лаврентьев, слава Богу, еще жив и готов документально подтвердить вышеизложенное, тем более что в соответствующих кругах его приоритет уже признан.
Напомнил же эту историю я не для того, чтобы посмаковать пикантные подробности, а чтобы назвать главную советскую инновацию: это – сам советский строй. Нам во времена СССР казалось, что ничего особенного в нашем образе жизни не было, многие даже считали, что у нас все плохо, тогда как на Западе – свобода, высокий уровень жизни и пр. То, что в СССР не было господства финансового капитала, кризисов, безработицы, даже страха потерять работу, кабалы из-за взятого сроком на 30 лет кредита на покупку собственного фанерного домика с лужайкой, казалось естественным, как воздух, которым дышим. Привычным было и то, что образование и здравоохранение были бесплатными, что путевки в санатории и дома отдыха членам профсоюза доставались за копейки.
А ведь в 1920-е годы, когда в СССР эти блага уже стали реальностью, люди труда на Западе еще только боролись за нечто подобное. Жорес Алферов, приезжая к своему другу в США, любил слушать рассказы отца этого американца. Старик вспоминал, как приехал с Украины и стал шахтером. Быт этих углекопов в начале XX века мало отличался от того, что описано в романах Синклера «Король Уголь», «Джунгли» и др. (как, впрочем, и в произведениях многих западноевропейских писателей того времени). Шахтеры жили в казармах, спали на нарах в две смены и пр. Даже любимый многими роман Ремарка «Три товарища» рисует быт отнюдь не процветающего общества. Лишь с 1950-х годов на Западе утверждались разные формы «государства всеобщего благосостояния» (во многом опиравшегося на переосмысление советского опыта) и уровень жизни с сорока сортами колбасы в магазинах, что повергло в обморок советскую туристку, впервые увидевшую подобное изобилие…
Так вот, одним из проявлений советского образа жизни стало то, что простому солдату, получившему бесплатное среднее образование, пришла в голову идея, имеющая мировое значение. А тетрадочка, посланная Лаврентьевым Сталину, попала к Берия, и идея воплотилась в жизнь (пусть, в силу обстоятельств, и под чужим именем).
Упомяну еще об одной советской инновации. Недавно Владимир Путин посетил Тамбовскую область, которая наряду с рядом других регионов сильно пострадала от засухи. Жители просили премьера, чтобы он привез им дождь. Хотя премьер отшучивался, говоря, что это не в его канцелярии, но там дождь все-таки пошел. А в других местах дождя по-прежнему нет, и урожай гибнет от неимоверной жары. Что будут делать хозяйства, которые из-за этого окажутся банкротами, смогут ли они засеять поля в будущем году? Еще недавно власть ломала голову над тем, куда бы сбыть «излишки» зерна (при действительной его нехватке) урожая прошлых лет, и вдруг страна реально оказалась перед угрозой голода.
А ведь можно было предотвратить беду или хотя бы смягчить ее последствия. Сколько либералы высмеивали «Сталинский план преобразования природы», который предусматривал насаждение лесозащитных полос, создание водоемов и пр. Не такие уж новшества, но в государственном масштабе осуществлялись впервые, и свою роль они, в той мере, в какой были осуществлены, сыграли. А в рыночные времена полосы, где они еще сохранялись, хищнически вырубали, новых, конечно, никто не создавал: буржуй тратит деньги только на то, что дает немедленную отдачу, думать на десятилетия вперед ему не свойственно.
А вот в Казахстане Назарбаев приказал насадить леса вокруг построенной им в голой степи и продуваемой всеми ветрами столицы. И, представьте себе, даже на солончаках (а не на воронежских и тамбовских черноземах) выросли леса. Изменилась, как по волшебству, вся жизнь обитателей Астаны. Ее больше не засыпают пески и пыль, не испепеляет зной, легче стало дышать летом, не так пронизывает холод зимой. Вот что значит инновации, вот что значит хозяин!
Вообще СССР, часто отставая от Запада в технологическом отношении и по стандартам жизни населения, неизменно обгонял его по социальным инновациям, по способности мобилизовать народ на решение крупных стратегических задач как в военное, так и в мирное время. Так что не грех было обратиться за инновациями к забытому советскому опыту, разумеется, при отказе от нынешнего торгашеского подхода к экономике.
ЧЕМ ПОРОЖДЕНА СКОЛКОВСКАЯ ЭПОПЕЯ?
Хотя на сколковский проект брошены большие средства, начинать его приходится с нуля. Как Санкт-Петербург строился «на берегу пустынных волн», так и Сколковград возводится на месте вырубленного парка и части подмосковной деревни. Даже при ударных темпах его строительство займет несколько лет. Не в одно мгновение удастся создать и кадры исследователей. Известного времени потребуют и сами разработки, особенно если речь идет именно об инновациях, то есть о создании принципиально новых продуктов, существенно меняющих образ жизни людей. Годы потребуются и на внедрение новых разработок в экономику. Поэтому, как признают сами инициаторы проекта, первой отдачи от него следует ожидать лет через 10 – 15.
Что ж, такие сроки реальны, можно подождать. Но вот вопрос: что же будет все эти годы с остальной Россией, находящейся за пределами Сколкова? Ведь если не считать Москвы, Санкт-Петербурга и нескольких других мегаполисов, а также столиц нефтегазодобывающих регионов, остальная страна деградирует. Когда говорят, что Россия за 20 лет по показателям душевого ВВП, уровня жизни, продолжительности жизни, производительности труда с мест в первой десятке стран мира спустилась в конец этого списка, то имеют в виду именно РФ в целом. Если же исключить перечисленные выше относительно благополучные города, то облик остальной России будет выглядеть ужасающе. Ее инфраструктура, изношенная до предела, разрушается, и средств на ее восстановление у регионов (большинство которых живет на дотациях из Центра) нет. У федеральной власти их тоже нет, ибо вся остальная Россия либо принадлежит олигархам, либо остается бесхозной. Государство получает отчисления от доходов компаний, добывающих и экспортирующих нефть, газ, металл и пр., но этих крох едва хватает на содержание силовых структур, пенсии стариками и пр. Редкие проявления некоего оживления, вроде спуска на воду нового корабля или постройки опытного экземпляра нового самолета, общей картины не меняют. Недавно появилось сообщение о редком для современной России случае – пуске в строй нового предприятия, но им оказался… Омский стекольный завод, оснащенный новейшим импортным оборудованием. Президент во время поездки по Дальнему Востоку освятил своим присутствием пуск еще одного завода. И, пожалуй, все. Тут власть пасует и этой темы старается не касаться. Недаром один журналист написал, что Медведев выступил со своей статьей «Россия, вперед!» от безысходности.
Вот сколковская эпопея и решает сразу несколько задач.
Во-первых, это подготовка к президентским выборам 2012 года. Хотя к тому времени в Сколкове будут только возведены лабораторные и жилые корпуса да установлен какой-нибудь суперкомпьютер, «город-мечта» для «продвинутых» россиян станет почти явью, и его вдохновитель и создатель станет в их глазах фаворитом избирательной кампании. По сравнению с президентом-блоггером любой ныне действующий политик, если выставит свою кандидатуру, будет казаться им закоснелым консерватором.
Во-вторых, успехи Сколкова должны отвлечь внимание общественности от бедственного и все ухудшающегося положения в деградирующей остальной России. Сюда можно будет возить иностранные делегации, чтобы убедить их в блестящих перспективах России. Это – своего рода «ВДНХ» современной России.
В-третьих, и глав регионов тоже можно будет приглашать сюда на инструктаж, ставить Сколково им в пример: вот ведь там могут двигаться вперед, к процветанию, почему же вы не можете? То, что на Сколково уйдет триллион рублей (а может, и не один), и это деньги, которые не попали в регионы, при этом остается за кадром, и вряд ли какой губернатор осмелится его озвучить. И всей России можно будет сказать: «Дорогие россияне, потерпите еще немного. Вот инновационный центр в Сколкове заработает на всю мощь, и благоденствие потоком польется по всей Руси Великой!»
Не стану перечислять другие причины, по которым власть ухватилась за Сколково. Хотя ясно, что тиражировать Сколково не удастся, как и приживить его к впадающей в первобытное состояние остальной России.
При нынешнем общественно-экономическом строе России сколковский проект – это бюрократическая утопия. Но это вовсе не означает, что его инициаторы – бюрократические утописты. Напротив, это прагматики, умеющие просчитывать последствия любого своего действия (правда, обычно всего на несколько первых шагов, но не на перспективу).
Нынешнее Сколково – это ненадолго. Просто «верхам» надо с чего-то начинать. А потом им (ныне властвующими или пришедшим им на смену) придется осуществить «революцию сверху», обуздав ныне всесильных и безответственных олигархов.
Речь не идет об отмене частной собственности, - такая революция нынешней власти не по силам, да и Запад этого не позволит. Но ввести ее в рамки, существующие во всех современных неокорпоративных государствах Запада, вполне возможно. Надо заставить олигархов считаться с интересами государства в той мере, в какой руководство ведущих компаний Запада обязано подчиняться законам о национальной безопасности и пр. Должна быть наброшена узда на олигархов, ограничивающая их паразитическое личное потребление под угрозой уголовного наказания. Перечень таких условий представить себе нетрудно. Ибо альтернативы – революция снизу или иностранное завоевание – вряд ли устроят даже самых неисправимых утопистов.
Мечта нынешней правящей элиты – влиться в ряды мировой правящей элиты. Мечта эта несбыточна по причинам, о которых нужен особый разговор. Кратко замечу: российские олигархи могут чувствовать себя более или менее комфортно в лондонградах и куршевелях, пока за их спиной находится Государство Российское. Если они окажутся без покровительства этого государства, то их сразу же станут воспринимать за рубежом, мягко говоря, иначе, со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями. Да и первым персонам на Западе тоже покой не светит, ибо многие их деяния, такие, например, как отпор Грузии в августе 2008 года, мировой элитой не прощаются… Так что хотят наши лидеры того или не хотят, а им придется разделить с российским народом его судьбу.
|
Александр Айвазов
Евгений Андрющенко
Михаил Антонов
Рустем Вахитов
Александр Владимиров
Ваге Гароян
Юрий Годин
Алексей Громыко
Вячеслав Дашичев
Михаил Делягин
Александр Дерюгин
Сергей Кара-Мурза
Фидель Кастро
Алексей Кива
Сергей Магарил
Елена Сазанович
Валерий Соловей
Игорь Шумейко
