 ПРЫГНУТЬ ВЫШЕ 2,5 МЕТРОВ / Правда Льва Николаевича Толстого, Антона Павловича Чехова и наша правда
Александр Дерюгин / 2 часть
Опыт – это власть снизу, и согласие с ней для Бора закон. На языке управления электрон живет, как обрусевший немец Берг в романе "Война и мир": "жизнь свою он считал не годами, а высочайшими наградами и повышениями по службе". Растрачивают энергию при таком подходе не только Берги, но и новаторы, изобретатели, – те, кто видят удовлетворение именно в творении, открытии, а не в рутинном движении вдоль уровня. Такие люди открывают новые технологии, запускают их в производство, а когда запустят конвейер, бросают работу – дальше им она не интересна.
Как тренер Гус Хидинк: поднимет футбольную команду на международный уровень и уходит после этого в другую команду, а поднимет эту, уходит в другую и т.д. Бор открыл свои законы не из этих соображений, наоборот, он пришел к ним. Его главная цель была – спасти государство-атом от разрушения. Сделать его сильным (стабильным) и единым. Цель определяла средства, какого цвета кошка его не интересовала, лишь бы ловила мышей. Для этого он ликвидировал все промежуточные звенья, посредников, все промежуточные траектории, лишние траты энергии на орбитах, не останавливаясь на необходимых жертвах.
Физика перешла от одноуровневого к многоуровневому электрону и атому. Учитывался интерес центра-ядра и интерес "народа", электронов. Но внутренний бюрократизм-посредник был сломлен. Бор перевел односторонний атом в двусторонний, с двумя властями. Пока, как видно, реформа проходила как в ВОВ. Но дальше происходило не так. Несмотря на большой успех теории Бора, сохранившей стабильность атома, скоро стала видна неполнота ее. Появились опытные факты, которые она не объясняла. А это признак неполноты управления атома. Для их объяснения вводились дополнительные гипотезы, – а это промежуточные звенья аппарата. Он разрастался, теория усложнялась, обюрокрачивалась.
Бор призвал физиков: "Нужна сумасшедшая идея". Снова была сделана децентрализация атома. Периферия – электроны получили еще большую свободу. Многоуровневость электрона была сохранена, сохранялись заданные из центра уровни энергии (возможности для движения), но орбиты движения электрона уже не задавались центром. В пределах своего уровня энергии он мог сам ее выбирать. Так же, как и раньше, электрон квантовыми скачками мог переходить с одного уровня энергии на другой, но не с орбит, - их теперь не было для центра. При такой либерализации, как мог центр-ядро управлять своими электронами, как он определяет, где в данный момент находится электрон, с какой скоростью он движется? Физики не знают другого средства поиска электрона, кроме посланного луча света (как лучом фонарика ночью). Луч света состоит из частиц света фотонов, а каждый фотон имеет энергию, равную кванту, который, как мы знаем, возмущает электрон, переводит на другой уровень. Получается: чем точнее луч определяет положение электрона, тем ближе он к нему, тем больше фотоны бомбардируют искомый электрон, тем больше он возмущается, скорость его растет все больше. Хотели уточнить место, где он находится, но разогнали его скорость. И обратно: чем точней лучом измерять скорость электрона, тем больше он разгоняется лучом и удаляется от своего места. Следовательно, одновременно измерить точно место и скорость электрона лучом нельзя. Пятно неопределенности, где находится электрон, в процессе его поиска, вместо уменьшения увеличивается, размывается все больше и больше, как волна от брошенного камня, и невозможно отделить электрон-частицу от этой волны, как от ее тени. Оказалось, это в самой природе электрона. Опыт подтвердил: удалось "сфотографировать" электрон с волной. Так электрон стал двусторонним, синтезом: волной и частицей.
Как видим, все это следствие того, что измерение в атоме имеет порог малости – квант. Если бы частицы света имели энергию меньше кванта, они бы электрон не сдвинули с места, и можно было одновременно точно измерить и место, и скорость его. Но квант – порог малости, уменьшать его энергию нельзя. Так вот как центр управляет электроном (электронами), управляет не поточечно, а по площадям. Управление ядром электронами, когда центр точно не знает, где находится электрон, совпадает с управлением Ставкой войсками в начале отечественной войны, и тогда можно было говорить только о вероятности нахождения армии в том или ином месте. В этом состоял кризис управления фронтом.
То же сейчас в физике. Тоже бумеранг управления. Но мнение физиков разделилось. Одна часть, большая, во главе с Бором считала, что кризиса нет, так и должно быть, это, мол, такой закон физики микромира. Нечего гоняться за электроном, знать вероятность, где он, – вполне достаточно. И это точная наука? Точно в данном месте электрон может быть только случайно, и причину, приведшую его сюда, мы не знаем и не узнаем точно, а только с определенной вероятностью. Другая часть физиков, значительно меньшая, во главе с Эйнштейном, не признавала такого либерализма управления. Не может Бог играть в карты – возражал Эйнштейн. Это не закон природы, а результат незнания его физиками. Физика больна, а не здорова. А как опровергнуть либералов?
Опровержения допустимы только физические (постулат), притом очень жесткие: только наблюдаемые в эксперименте факты могут участвовать в опровержении. Выше был приведен способ, как остановить расплывание пятна электрона тонким лучом света, но это ненаблюдаемый луч. Этот односторонний постулат физики, отдающий ее целиком опыту, материализму даже в мыслях, делает ее, однако, внутренне непротиворечивой: опровержение всегда использует иллюзию, выход за порог опыта, а это запрещено. Вот почему либералы отстояли свою позицию в дискуссиях, и во всех университетах преподают теорию атома либерального управления, причем управления, достигшего порога управления, в состоянии бумеранга.
Тому же, кто свободен от предубеждений, понятно, что одна ставка на материализм без идеализма, без духовной стороны не может управлять, остановить расползание электрона. Нужен двусторонний материализм-идеализм: нужен, как было сказано, тонкий луч, а это тонкая материя, т.е. духовная материя. Это как раз то, что искал Эйнштейн у Достоевского, чтобы вывести физику из кризиса. Он пришел к выводу: нужна мысль материальная, т.е. синтез материи и духа. Двусторонняя мысль. Чехов говорил: "В искусстве, как и в жизни, ничего случайного не бывает". Случай – признак незнания. Нужна причина, подтекст, вторая сторона истины. Материальная сторона должна потесниться, уступить положенное место духовной в согласии с принципом Соответствия, чтобы односторонняя физика перешла в двустороннюю. Становится понятно, что физике нужна реформа управления атомом, как та, что сделана была во время ВОВ, и делать ее следует по образцу этой реформы. Поднимать дух (я не оговорился), справедливость в управлении электронами (соответствие их власти и центра), ведь управление не отличает их от живых людей.
Наконец, скажу еще об одной мечте Чехова. Тот, кто хочет сказать что-то новое о судьбе России должен пройти сквозь Пушкина, Толстого. Это хорошо понимал Чехов: "Я хочу – бальзам души – так хочу, чтоб кто-то сказал что-нибудь новое о Пушкине или Толстом". Осовременим и эту мечту Чехова. "Новое" берем двусторонним: как осовремененное старое, как давно забытое старое. Выходит, Чехов мечтал увидеть нового Пушкина и нового Толстого. Осовремененных. Открыть два великих наших месторождения духовной энергии.
Наконец, нам предстоит открыть правду Великой Отечественной – источник величия духа народа.
Пока есть месторождения материальной энергии, о духовных не вспомнят – скажут скептики. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Пока есть нефть и газ. Гром уже грянул. Американский Чернобыль в Мексиканском заливе. Уже президент Обама говорит об альтернативе, материальной, нефти и газу. Снова об атомной энергии. Истинная альтернатива материальной энергии – духовная энергия. А это чистая энергия. Она делает чистого человека. А чистый человек сделает природу чистой. (Достоевский). Вот и пришли к истокам. А как добыть духовную энергию?
Как в Великой Отечественной, соединить две правды, две власти, верхнюю и нижнюю. Синтез их дает духовную энергию. Тогда, что есть верхняя и нижняя власть? Дедукция и индукция. Синтез их – промежуточная дедукция-индукция.
Это и нужно. В самом деле, дедукция основана на силлогизме: все люди смертны, Сократ человек, следовательно, Сократ смертен. Индукция – это примеры. А дедукция-индукция? Ее силлогизм дадим в такой форме: все люди не могут прыгнуть выше 2,5метра. Иванов человек, следовательно, Иванов не прыгнет выше 2,5м. Но Иванов, вопреки, возьмет и прыгнет выше 2,5м.
Дело не в прыжке, а в стремлении преодолеть какой-то порог возможности человека. Такая возможность есть в силлогизме. Ее нельзя исключать, нельзя исключать риск, тайну, чудо, стимул стремления человека к росту.
Сравните два силлогизма: в первом человек, как частное, раб общего, во втором, он – творец. Он не только определяется общим – прямая связь, но и сам его определяет – обратная связь. В нем заключены две правды: одна и ее противоположная – силлогизм правды Толстого. Первый – силлогизм односторонний, второй – двусторонний. Двусторонний силлогизм рождает духовную энергию, он духовный стимул ее, и он управляет ею. Тайна, чудо, авторитет управляют миром – сказал Достоевский. Авторитет в первом силлогизме, тайна и чудо во втором. Так продолженная мечта Чехова ближе к пониманию Толстого, Достоевского, чем самому Чехову. Но ведь Чехов сам продолжен, осовременен вместе со своей мечтой. Для такого Чехова его мечта такой и будет.
Что же получилось в итоге?
Расширенная правда. В нее влились, как притоки одной реки, двусторонняя правда Толстого, правда Чехова (продолженная его розовой мечтой), правда Лобачевского (продолженная в правду математическую, соединенную непосредственно с жизнью)... Продолженные, осовремененные. Можно считать – гуманитарная и точная правды, продолженные, осовремененные вошли в одну двустороннюю правду. Это их общая правда.
Может ли двусторонняя правда остановить умственное падение общества, от которого все наши беды? Остановить и поумнеть, как в Великой Отечественной. Может. Это я и хотел доказать.
 Александр Дерюгин |
Александр Айвазов
Евгений Андрющенко
Михаил Антонов
Рустем Вахитов
Александр Владимиров
Ваге Гароян
Юрий Годин
Алексей Громыко
Вячеслав Дашичев
Михаил Делягин
Александр Дерюгин
Сергей Кара-Мурза
Фидель Кастро
Алексей Кива
Сергей Магарил
Елена Сазанович
Валерий Соловей
Игорь Шумейко
