А.ЧУБАЙС КАК ОТЕЦ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА / Кто такие русские национал-демократы и как они борются с великим русским народом? / Рустем Вахитов, Уфа

В СССР капитализма не было. СССР представлял собой близкий к оптимальному синтез модернизма и типичного традиционного корпоративного общества. Каждый гражданин Советского Союза был членом какого-либо трудового коллектива (цеха завода, отдела учреждения, кафедры института и т.д.), в котором в идеале должна была пройти вся его трудовая жизнь (с устройства на работу в качестве молодого специалиста до ухода на пенсию). Не приписанные к какому-либо трудовому коллективу считались тунеядцами и подвергались уголовному преследованию, приписанные, но стоящие в стороне от жизни коллектива, подвергались моральному осуждению. Трудовой коллектив был маленькой общиной, где людей связывали теснейшие межличностные связи, традиции взаимопомощи, общие обязанности. В такого рода коллективах, куда входило, повторю, практически все население страны, этничность была «заглушена». Начальник цеха мог быть русский, а его заместитель - армянин, это не играло большой роли, потому что они делали общее дело, причем, не только за зарплату, но и экзистенциально реализуя себя в общественно полезном труде.
То есть люди в СССР идентифицировали себя по профессиональному, территориальному и множеству других признаков и лишь в последнюю очередь по этническому (за исключением узких кругов работников культуры и гуманитарной интеллигенции, которые в силу рода деятельности занимались развитием национальной культуры, но для приглушения этничности у них существовали механизмы интернациональной идеологии). Конечно, был советский народ, определяемый как содружество социалистических наций, но они не были нациями в западном смысле (хотя и имели внешние атрибуты последних вроде национальных языков и литератур), а представляли собой традиционные народы с явным общинным духом и крепкой связью с крестьянской «почвой».
В 1990-х годах в постсоветской России младорефоматоры Гайдар, Чубайс и иже с ними произвели шоковую терапию, стремясь в кратчайший срок перебросить страну от социализма к капитализму. Образцового западного капитализма, правда, у них не получилось, он и на Западе возникал несколько столетий и сначала имел вовсе не столь презентабельный вид. Но младореформаторы при этом сильно преуспели в разрушении предприятий промышленности и, назовем вещи своими именами, советской трудовой общины (чем еще раз подтвердили русскую поговорку: «ломать - не строить»). Миллионы людей потеряли свои рабочие места, превратились в люмпенов, наемных рабочих и мелких торговцев на многочисленных выросших на улицах рынках. То есть советские коллективы-общины (прежде всего, в промышленности, так как милиция, спецслужбы, институты госуправления так и остались закрытыми корпорациями) исчезли, люди превратились в атомизированных индивидов, обреченных на «войну всех против всех», в мелкую буржуазию и люмпенизированный пролетариат. А как показали еще западные классики либерализма, да и сама история Западной Европы, такая война заканчивается гражданским общественным договором. И договор этот учреждает не абстрактное государство, а государство национальное, облекающее нацию как культурный феномен в политические формы.
В нулевые годы до этого дошло и в России. Чубайс и его команда хотели русского капитализма и получили все атрибуты такового, включая русский национализм. В определенном смысле именно Чубайс, а не Баркашов или Васильев – настоящий отец русского национализма, хотя он, безусловно, будет открещиваться от дитяти.
И 11 декабря на Манежную площадь и 15 декабря к Киевскому вокзалу вышли активисты русской политической буржуазной нации, настоящие новые русские (которые гораздо больше достойны этого имени, чем бывшие комсомольские функционеры 1990-х в красных пиджаках). Это, действительно, новая нация. Она не имеет прямого отношения к дореволюционной русской дворянско-разночинской нации – нации Пушкина и Достоевского. Но она не родня и русскому советскому народу, который победил немецкий нацизм, построил Магнитку и ДнепроГЭС и начал осваивать космос, и который был органическим продолжением русского общинного крестьянства, хранившего московско-византийский дух в эпоху романовской модернизации. Это нация рыночных торговцев, спекулянтов, университетских доцентов, выучившихся по западным учебникам по нациестроительству, и журналистов интеллектуальных, в основном, сетевых изданий. В культурном запасе у нее пока ничего кроме Пелевина и Пригова, увы, нет (хотя «изобретение традиций» идет уже полным ходом и скоро мы, видимо, услышим о национал-демократическом содержании гражданской лирики Пушкина). Но она агрессивная, пассионарная, гиперактивная, как и полагается всякой молодой только возникающей и становящейся нации (возьмите американцев). И она очень хочет перейти в политическое измерение – произвести русскую буржуазную националистическую революцию.
Конечно, декабрьские события в Москве – лишь первый акт этой революции. Провинция пока еще не столь атомизирована и она не поддержит активно националистические выступления. Но в стране власть полным ходом продолжается капиталистические реформы, которые работают против самой власти, в частности, и против государства Российская Федерация в целом.
Лидеры русских национал-демократов тем временем ищут контакты с радикальными либералами в Москве и Петербурге, их заокеанскими и европейскими «кураторами», и сепаратистами из нацрегионов России – своими объективными союзниками. Самые серьезные сражения еще впереди…

Начавшаяся буржуазно-национальная революция смертельно опасна и для российской государственности и для народов России, включая русский народ (который не нужно путать с буржуазной русской нацией). Если она удастся, то в лучшем случае русские из народа-Богоносца и носителя идеи социальной справедливости, из народа – создателя великой евразийской империи и вершителя судеб мира превратятся в третьестепенную либеральную восточноевропейскую нацию типа румын, элита которой не будет вылезать из правительственных и экономических кризисов, а основная масса – мечтать о местах гастарбайтеров в более развитых странах Евросоюза – скажем, Франции и Германии. В худшем же случае на территории распавшейся Российской Федерации начнется долготекущая гражданская война, которая закончится фактическим истреблением русских да и многих других народов России (а те, что останутся, лишатся промышленности, крупных городов и вернутся в архаичное аграрное состояние с бутафорскими национальными государствами, вроде современных «наций» Африки).
Что-то мне подсказывает, что второй вариант более реалистичен, ведь для Запада это такой удобный случай окончательно решить «русский вопрос», да и опыт стравливания мелких националистических вновь образованных государств наработан еще в Югославии. Вывод отсюда только один: воле и напору русских национал-демократов нужно противопоставить еще большую волю и напор широкого фронта сторонников российского евразийского великодержавия.