Об отношениях Украины и России я писал в «Геополитике» несколько раз. Один из недавних тестов был опубликован под названием «Россия и Украина – заклятые друзья?»… Сейчас я решил обобщить все, взглянуть на происходящее в мире вокруг Украины с более высокой, менее прагматичной точки зрения, чем та, которая ныне господствует во всех публикациях на данную тему. События же развивались быстро, сведения накапливались, а потом к нам домой ненадолго приехали гости с Украины (из области, не затронутой войной), рассказавшие об обстановке, в какой там живут русские люди в наши дни. Это уже не сведения из газет, не фантазии в Интернете, а живые свидетельства очевидцев... То, что у меня получилось в итоге, я и предлагаю ныне читателям.

КОГДА РОССИЯНЕ ИЗБАВЯТСЯ ОТ ИЛЛЮЗИЙ ПО ПОВОДУ БРАТСКОЙ УКРАИНЫ?
По вопросу об Украине, ее прошлом, настоящем и будущем, я в корне расхожусь с представлениями, господствующими и в общественном мнении, и в правящих кругах России. Со всеми, кто твердит о якобы братской нам Украине. Разумеется, я тоже хотел бы, чтобы она была братской нам страной. Но это невозможно по многим причинам, о которых речь пойдет ниже. Думается, российские официальные лица, даже если бы и были одного со мной мнения, все же по дипломатическим и иным государственным соображениям, его бы публично не высказывали, а говорили бы о дружбе и братстве. Я же не связан ни с какими властными структурами, и потому могу говорить открыто то, что думаю. Ведь нужно же хотя бы одному человеку громко и по-детски сказать: «А король-то голый!». Что я и делаю, в одиночку, уже более двадцати лет, сознавая, что это не придает мне популярности в русских патриотических кругах, особенно сегодня, когда к Украине приковано всеобщее внимание и в России, и за ее пределами. Хотя, кажется, некоторое просветление умов под давлением обстоятельств начинается, если не в «верхах», то около них.
Так, признанный мэтр журналистики Олег Попцов опубликовал статью «Запоздавшее прозрение. России придется за него заплатить» («Московский комсомолец», 28.06.2014), в которой призвал соотечественников: «Мы не должны заблуждаться. Антироссийские настроения на Украине превышают пророссийские» (надо было бы только добавить: «во много раз»).
Он признает, что у многих жителей Крыма радость по поводу воссоединения с Родиной сменилась разочарованием, в частности, в связи с тем, что рост цен сильно обгоняет прирост зарплаты. Они говорят: «Нам обещали рай, а мы попали в ад». И потому, возможно, «спустя два, три года в Крыму вдруг возникнет движение «Назад в Украину».
Еще определеннее стали высказываться лидеры русских националистических движений. Культуролог Александр Севастьянов в статье, названной «Бандеризованные» («Литературная газета», № 24, 2014), констатирует: Ныне на Украине создается политическая украинская нация, и формирование новой украинской идентичности произошло на основе галицийской. А она полностью выстроена не только на отрицании общерусского корня у русских и украинцев, но и на фронтальном и тотальном противопоставлении русских и украинцев… Умильные иллюзии по поводу русско-украинской дружбы на наших глазах исчезают.
Надо глядеть правде в глаза: это бОльшая часть нынешнего украинского народа. Всех возрастов и категорий. И народ этот глубоко ненавидит русских и Россию. Эта ненависть иррациональна и неизлечима. Пораженную гангреной конечность не лечат, ее ампутируют, чтобы спасти весь организм. Но А.Севастьянов не говорит, кто займется этой ампутацией.
Либеральнейшего журналиста Александра Минкина поражает накал ненависти, «которого не было со времен Великой Отечественной войны. Тогда – к немцам. Теперь – к украинцам. Кто-то в России с ненавистью относится к западным украинцам, кто-то – к восточным. А на Украине ненависти еще больше, жгут заживо. Кроме ненависти, которая довела их до Гражданской войны, кроме ненависти друг к другу, у них есть еще ненависть к России, к москалям». («Московский комсомолец», 11.07.2014). Ну, и до братства ли тут?
Примечательно и то, что недавний юбилей Переяславской Рады прошел у нас почти незамеченным, и серьезные политики и политологи стараются о ней вовсе не вспоминать.
То, что наши политологи, культурологи и идеологи только начинают понимать, я предсказывал много лет назад. И я не только утверждал, что братской по отношению к России Украины никогда не было, нет и, по крайней мере, в предстоящие 50 лет (то есть, на протяжении двух ныне живущих поколений), не будет. Какие-то ее области (а тем более – отдельные жители) могут ощущать свое родство с Россией. Есть на Украине и здравомыслящие люди, есть и горячие сторонники дружбы с Россией, но их немного, они разрозненны, не организованы, и не они определяют политику страны (и чем дальше, тем больше вынуждены скрывать свои мысли и чувства).
Я также предсказывал, что современная Украина, как целостное образование (каковым ей, по моему мнению, оставаться недолго), будет настроена против России и станет вредить нашей стране. Всюду и всячески, где и как это только возможно. Вплоть до вооруженных провокаций, диверсий и террористических актов на нашей территории. Несколько диверсионных групп украинских националистов уже задержаны в России, а некоторые наблюдатели, например, связывают взрывы на Ачинском нефтеперегонном заводе с деятельностью украинского подполья в России, организованного американцами («Завтра», № 25, 2014).
Не хотелось бы в это верить, но как не возникнуть таким подозрениям сегодня, когда с Украины в Россию устремились сотни тысяч беженцев? Далеко не все из них, как и в самом Донбассе, настроены пророссийски. По словам Игоря Стрелкова (Гирина), к которым я ниже еще вернусь, многие мирные жители, в том числе и ставшие беженцами, «проклинают и Киев, и Порошенко, и…Россию, которая обнадежила восставших и бросила». Оказавшись в России, они благодарят ее за предоставленное убежище от ужасов войны, но и это проклятие всем и вся, в том числе и России, в их душах осталось. А беженцев впускают фактически без проверки, подчас без каких-либо документов (дескать, «в спешке не успели их взять»). В такой обстановке почти ничто не мешает Киеву заслать к нам любое количество диверсантов и агентов влияния (да и изготовить для них фальшивые документы, почти не отличающиеся от подлинных). Да что там беженцы! Я знаю украинцев, родившихся или давно живущих и работающих в России, которые в своем кругу вздыхают: «Крым! Вот какой лакомый кусок отняла у нашей страны Москва!»
Способов навредить России у Украины множество, начиная с мелочей. Роспотребнадзор запретил ввоз из Украины картофеля, потому что он заражен «золотистой нематодой» (а это страшный вредитель, способный превратить плодородную землю в бесплодную пустыню, и чтобы избавиться от него, нужно много времени и огромные усилия). Запрещен и ввоз некоторых видов молочных продуктов. Сообщалось, будто украинские войска уже выборочно пробовали использовать против ополченцев химическое и бактериологическое оружие. Кто знает, с какой стороны были сравнительно недавно занесены в Россию бактерии африканской чумы свиней и ящура, куриных болезней, которых Россия ранее либо не знала, либо считала давно ликвидированными? А из-за этих эпизоотий российским фермам и личным хозяйствам пришлось забить и сжечь сотни тысяч голов скота и несчетное количество птицы?
Те, кто еще способен судить о происходящем объективно, подтвердят: основа, на которой зиждется нынешняя Украина, - это русофобия. Украина инициировала в рамках СНГ создание антироссийского блока ГУУАМ (Грузия – Украина – Узбекистан – Азербайджан – Молдавия). Она помогала Грузии в войне против России в 2008 году. В печальное время, когда в Чечне у власти оказались сепаратисты и агрессоры, украинские националисты воевали против России вместе с чеченскими боевиками.
Украина всячески шантажировала Россию, используя свое положение страны, через которую российский газ подается в Европу. Она многократно пыталась выдавить Черноморский флот России из Севастополя…
Не хватит и десятка статей, чтобы описать все проявления враждебного отношения Украины к России. О том, как это проявляется сегодня, речь пойдет дальше, а здесь я лишь отмечу, что Украина повела себя по отношению к России вероломно и агрессивно прямо с момента распада СССР.
Тогда встал вопрос, как республикам, ставшим независимыми, делить внешние долги и активы исчезнувшего советского государства. Известный исследователь проблем финансов Николай Кротов в пространной статье («Московский комсомолец», 11.06.2014) описал суть дела. Россия предложила: каждая республика оплатит часть долга, установленную соглашением. Но и активы тоже надо поделить в соответствующих долях. Все новые независимые государства платить долги отказались, и эту тяжкую долю пришлось взять на себя России. Но каждое из них объявило советские активы, находившиеся на их территории, своим достоянием. Особенно изощренно и вероломно вели себя украинцы.
Когда дело дошло до подписания соглашения, «украинская сторона взяла тайм-аут и, возвратившись, заявила, что не может этого сделать, так как их интересы ущемлены. Пригласили иностранных руководителей, те по очереди столь же убедительно разъяснили коллегам их выгоды от подписания документов. Но картина в обоих случаях повторялась. Со всем соглашаясь во время беседы, украинцы после перерыва заявляли о своем несогласии. Высокие гости находились в недоумении, они были уверены, что вопрос очевидный и решится быстро, без осложнений». Но, лишь когда Парижский клуб кредиторов заявил, что для него позиция Украины неприемлема, подписать соглашение украинцам все-таки пришлось, но сделали они это только в 1994 году, вскоре дезавуировав его заявлением о необходимости ратификации этого решения Радой. После этого пошли требования вернуть валютные средства украинских предприятий, находящиеся на счетах ВЭБа». И подобные ситуации повторялись многократно, буквально по любому вопросу, оформляемому соглашениями.
Так кто же оказался прав – я или те, кто поспешил объявить украинцев нашими братьями? Да, делало это правительство Украины, не каждый украинец сам проявил бы инициативу такого рода. Но не видели мы и миллионных митингов протеста против враждебных в отношении России действий киевской власти. А значит, народ, прямо или косвенно, эту враждебность к России проявлял. Ну, а уж когда началась революция Майдана, митинги в сотни тысяч украинцев под антироссийскими лозунгами и даже с призывами к войне с Россией стали повседневной реальностью. (Причин к тому много, о некоторых из них будет сказано далее.)
Украинские СМИ и Интернет полны антироссийских и антирусских материалов - в прозе и в стихах, и пишут их отнюдь не только ставленники власти, но и рядовые читатели, телезрители и блогеры. Чуть ли не миллион откликов вызвало стихотворение украинской девицы (если не ошибаюсь, Анастасии Дмитрук) «Никогда мы не будем братьями» Русские там представлены как нация рабов, в отличие от свободолюбивых украинцев. Возмутительная выставка в Киеве, на которой русские выглядят как сборище ничтожеств и алкоголиков, пользовалась большой популярностью. Сотни тысяч посетителей – это ведь не только «Правый сектор». Именно на основе русофобии ныне завершается процесс формирования украинской политической нации. Наблюдатели сообщают о таком частном проявлении патриотизма: Украину накрыло «вышиванкой» (народным одеянием), чтобы не быть похожими на русских, которые вполне усвоили европейскую одежду. «Вышиванкой» украшают не только одежду, но и автомобили, мобильные телефоны и пр.
Сколько бед и вреда еще должна причинить России Украина, чтобы наши «верхи» осознали, наконец, что их представления о братстве двух наших народов, доставшиеся им от далекой советской эпохи, глубоко ошибочны?
Не стану повторять то, что писал в прежних статьях на этот предмет. Напомню лишь, что, на мой взгляд, Украины, как государства, вообще никогда не существовало.

ДВА НАРОДА – ДВА МИРОПОНИМАНИЯ
Киевская Русь (Русь – название германское – читайте «Повесть временнЫх лет») была государством германских завоевателей. Первым из них стал Хродрик Хафдарнсон, сын маркграфа фрисляндского. (В летописи Нестора его имя, которое славянам было трудно выговорить, трансформировано как Рюрик.) Фрисляндиия - это было государство, располагавшееся на узкой полоске побережья Северного моря нынешних Германии и Нидерландов. Ее пираты (наряду с датскими и норвежскими) именовались викингами (или норманнами), в славянских землях их именовали варягами. Они промышляли разбоем на пространстве от Новгорода и Кольского полуострова до Англии, Франции и даже Сицилии (слово Мурманск – это искаженное слово норманны). Ими были открыты Исландия, Гренландия и Северная Америка. В 862 году германское племя руссов во главе с Хродриком захватило власть в Новгороде, на который оно нападало и прежде, но получало отпор, а на этот раз викингам помогла распря между славянскими племенами. (последнее по времени упоминание об этом факте – см. «Независимая газета»,18.03.1998.)
После смерти Рюрика его родственник Хелги (Олег), прихватив с собой Ингвара (Игоря) - малолетнего сына умершего князя, спустился с дружиной по Днепру. Он овладел Смоленском и другими городами вдоль водного пути «из варяг в греки», затем предательским путем захватил Киев, сделал его своей столицей и начал огнем и мечом покорять разные славянские племена, враждовавшие между собой. Его наследники продолжали завоевания. В итоге под властью германцев оказалась громадная территория, по имени племени завоевателей названная Киевской Русью. О порядках, установленных завоевателями на захваченных землях, кратко будет сказано ниже. Еще более подробно о них говорится в работе Михаила Саяпина «Германский вопрос в истории и России». (См. первый том его Полного собрания сочинений. М., 2013.)
Противостояние между будущими украинцами и будущими русскими обозначились еще в тот период. Особенно ярко оно проявилось с появлением на северо-востоке страны Владимиро-Суздальского княжества, этого зародыша будущей России. Его войска штурмом взяли и разграбили Киев (предварительно вывезя оттуда все святыни – чудотворные иконы, мощи святых, книги и пр. - во Владимир). И Киев с того времени потерял свое значение. В дальнейшем земли Киевщины входили в состав Золотой Орды, Литвы, Польши, Австро-Венгрии… В то время даже названия «Украина» не существовало, его придумали поляки, чтобы подчеркнуть свое презрение к «окраине» (в смысле «провинции», отсталости).
К концу XVI века относительно независимой оставалась узкая полоса на Левобережье Днепра, находившаяся под контролем Запорожской Сечи – этой рыцарской республики казаков, анархистской вольницы, военной демократии. Сечь жила только добычей от набегов на соседние страны (Польшу, Крымское ханство, Турцию, Россию), ибо регулярной хозяйственной деятельности она не вела. Это не те, укорененные на земле и служивые казаки, которых мы знаем из истории Российской Империи или по одноименной повести Льва Толстого. Ядро казаков Сечи составляли суровые бойцы, люди с железным характером, мужественные, отважные, беспощадные и подчас крайне жестокие по отношению к вратам (независимо от пола и возраста), но, как часто бывает с суровыми мужами, склонные к нежности и сентиментальности. Они лучшей смертью считали не угасание в постели, в кругу близких, а гибель в бою, на глазах своих товарищей. Основу запорожского войска составляли конники, и это была грозная боевая сила, которая нападала на противника как смерч и после набега так же мгновенна исчезала из поля зрения. Образ жизни запорожского казака описывался простой формулой: «Набег – добыча – возвращение (кто остался жив) – разгул и веселье – пустые карманы – новый набег…»
Золото нужно было казаку не для вложения в хозяйство, он не был и скопидомом. Оно - для того, чтобы прочувствовать все радости жизни, как он их понимал. Казак был мастер на все руки, потому что в походе нет ремонтных мастерских, но к ремеслу, земледелию и торговле, как постоянному занятию, относился с презрением. Ему было свойственно сознание своей исключительности, превосходства над оседлыми тружениками. Читайте Гоголя, этого апологета запорожского казачества, образ жизни которого он пытался представить русским как идеал (к современным ему «хозяйственным казакам» вроде Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича, не знавшим, зачем человеку ружье, он относился без восторга, чаще с юмором). Зажатая между великими державами, всегда готовая к отражению атак противника, крохотная Сечь вынуждена была лавировать, заключать союзы сегодня с одним из врагов против другого, завтра с другим против первого. (Впрочем, так часто поступали и куда более мощные державы.) Но Сечь и Русская земля всегда были для казаков превыше всего, только Русской землей тогда называли земли вокруг Киева. Суздальцы, например, о том, кто отправлялся в Киев или Чернигов, писали: «Пошел на Русь», но себя к этой Руси не относили. Тем более казаки, воевавшие «За Русскую землю!», не имели в виду Владимир, Москву, Вологду или Тобольск.
Поскольку жизнь на те средства, которые добывались грабежом, выглядела в глазах других не вполне благопристойной, казаки считали (и, вероятно, сами искренне в это верили), что воюют и за веру православную. Хотя обрядов Церкви они не соблюдали и вели жизнь разгульную и скорее подобающую язычникам (опять же читайте Гоголя), да и задумываться о религиозных материях им было недосуг. То набег, то гулянка – где же тут задумываться о вечном. Если считать, что в те времена почти все люди, так или иначе, веровали в Бога, то, конечно, казаки были православными, поскольку не были католиками, как поляки, или мусульманами, как турки и крымчаки. Хотя благочестивые москвичи, например, если им довелось бы увидеть труд (походы за добычей) и повседневный быт казаков, вряд ли сочли их своими единоверцами. Но когда Сечи нужна была помощь Москвы, казацкие вожди охотно прибегали к православной риторике.
Но, как правило, союз с Москвой бывал непродолжительным и скоро сменялся войной против нее, в которой наши войска несли тяжелые потери. Последней попыткой такого рода стало выступление гетмана Мазепы против России. И это был не акт вероломства и предательства со стороны небольшой кучки украинских элитариев, как у нас принято его трактовать. Это была неудавшаяся их попытка осуществить вековую мечту о независимой Украине. Мне трудно объяснить, почему идея о едином русском народе, включавшем и украинцев, так долго господствует в головах русских интеллектуалов (которые и несли ее в народ). Казалось бы, достаточно русскому человеку, будучи уже взрослым, прочитать «Вечера на хуторе близ Диканьки» или «Тараса Бульбу» Гоголя, чтобы понять, что это совершенно иной народ, чем русские. То обилие всякой чертовщины и иной мистики в «Вечерах», культ пальбы и гульбы в «Бульбе» абсолютно чужды русскому характеру, которого отличает здравый смысл.
Вот такое понимание жизни наложило неизгладимый отпечаток на национальный характер украинцев, во многом противоположный русскому.(Может быть, это был первый в истории пример клипового мышления.)
Украинцев и винить в этом не знаешь, можно или нельзя, такими их сделала трагическая история Украины. Размер статьи не позволяет развить эту важнейшую тему. Но несколько слов об этом я все-таки скажу. Потому что это различие миропониманий особенно остро проявилось именно в связи с самоопределением Новороссии.
Писатель и историк Святослав Рыбас (родившийся на Украине, а конкретно – в Донбассе) отмечает конкретные коренные различия в миропонимании украинцев и жителей Новороссии, освоение которой шло под флагом русской культуры. Во второй половине XIX века, с началом индустриализации… южнорусские губернии превратились в быстроразвивающуюся «Новую Америку» (выражение Александра Блока), став мощнейшим промышленным регионом. Донецкий уголь и железная руда Кривого Рога – основа развития. «Тогда же начал складываться своеобразный донбасский субэтнос, состоявший из великороссов, малороссов, немцев-колонистов, греков, татар, евреев, сербов, болгар, бессарабцев, которые по различным причинам оказались тут и довольно быстро ассимилировались с преобладающим русским населением, освоив русский язык.
В ментальном плане на них оказали сильнейшее влияние, кроме российских культурно-исторических традиций, дух первопроходства и новаторства, упорство хлеборобов-малороссов, дерзость донских казаков, предприимчивость русских и еврейских купцов, инженерная мысль англичан и немцев и, если брать шире, – интернационализм развивающегося молодого капитализма.
Прибавим к этому влияние Святогорского монастыря (ныне Святогорская Свято-Успенская лавра), который сыграл на юго-востоке роль, сравнимую с ролью подмосковной Троицкой лавры. В итоге вырос регион колоссальной экономической мощи (металлургия, угледобыча, машиностроение, коксохимия, тяжелое и транспортное машиностроение), На базе донецкого угля и криворожской железной руды здесь сформировался сильный металлургический, а затем и машиностроительный комплекс, (сопоставимый по мощи с английским) с адекватным этому населением.
Донбасс, по сути, – гигантский мегаполис, здесь одна треть всех украинских городов с населением свыше 100 тысяч человек… Не случайно во время Великой Отечественной войны особую роль сыграло городское партизанское движение в Донбассе. Краснодонская «Молодая гвардия» – яркий фрагмент этой борьбы…
При этом официальный Киев всегда ревниво относился к донбассовцам, а Москва, наоборот, выдвигала их. Это объясняется различной ментальной основой донбассовцев и населения центральной Украины, преимущественно сельских корней. Если у первых это масштабы сверхдержавы, то у вторых сильна память о своем хозяйстве, «вишневом садочке». В периоды гражданского противостояния такие различия становятся труднопреодолимыми» («Литературная газета», № 21, 2014). Замечу попутно, то отбор с Украины в Центр людей, наиболее подходящих для дела государственного строительства, приводил к тому, что в самой «Неньке» формировалась элита, так сказать, «второго сорта». Следует также добавить, что в развитии экономики региона исключительную роль сыграл иностранный капитал, в первую очередь английский и немецкий. Следует напомнить, что нынешний город Донецк первоначально (до 1924 года) именовался Юзовкой, по фамилии английского купца и промышленника Юза, который получил от русского царя право владеть землей и добывать каменный уголь в этом крае Дикой степи.
Можно даже сказать, что русские Новороссии в некоторых отношениях были даже «более русскими» и более прогрессивными, чем большинство чисто русского населения Центральной России. Их отличало ощущение принадлежности к самому промышленно развитому региону, к Новой Америке, тогда как уральская металлургия в массовом порядке еще использовала дрова в качестве топлива, что, как установил Дмитрий Менделеев, обусловило ее затяжной кризис. Петербургская металлургия работала на угле, но на привозном (из Лодзи) и даже импортном (английском). А Московский регион хотя и был промышленно развитым, но оставался «ситцевым», с преимущественно текстильной промышленностью. Ну, а в советское время – наиболее почитаемыми тружениками Донбасса были шахтеры и металлурги. Они гордились своими весьма престижными профессиями. Это определяли их особое достоинство. И в некоторой степени – ориентацию на Запад: Новой Америке это было позволительно, тогда ведь американские достижения вызывали у нас и зависть, и неприятие, и восхищение, особенно американская деловитость, которую Сталин хотел бы сочетать с русским размахом.
Насколько я могу судить, многие жители Донбасса за тот период, когда регион входил в состав «нэзалэжной» Украины (а это почти 25 лет – продолжительность обучения целых двух выпусков школы) значительно «охохлачились», в их менталитете ярче проявились анархические черты, индивидуализм и нежелание думать о будущем и отвечать за последствия своих поступков. В миллионном городе десятки тысяч мужчин не спешат встать на защиту своего края, своих семей, а следят за ходом боевых действий по телевизору, комфортно сидя в своих уютных квартирах на мягких диванах. И при этом возмущаются: почему же Россия не вводит войска, чтобы защитить их? Такое поведение издавна было свойственно тому разряду украинцев, которых справедливо называли «хохлами». Схватить добычу и ускакать. А во время войны выжидать, на чьей стороне окажется победа, чтобы примкнуть к победителю. То, что утрачено чувство достоинства рабочего человека, понятно: ныне не только на Украине престижно быть не шахтером или металлургом, а банкиром или финансовым спекулянтом. И материально не шахтеры и металлурги наиболее обеспечены, получают высокие зарплаты.
Российского волонтера Дмитрия Бабича, отвозившего с риском для жизни гуманитарный груз в Краматорск, поразило многое из того, что он там увидел. Оказалось, что 99 процентов ополченцев – из России (в том числе совсем еще мальчики, которым захотелось поиграть в войну. А где же местное население? Ему ответили: «До тех пор, пока народу платят зарплаты и пока они не пострадают лично, то исправно будут ходить на работу, спокойно жить, ни о чем не беспокоиться и наблюдать за происходящим со стороны». Зато часто задают вопрос: «Когда же Путин введет войска?» У Бабича сложилось впечатление, что люди там привыкли к халяве, они уверены, что все им должно достаться легко. «Менталитет это особенный или что? У них под окнами разворачиваются военные действия, а они сидят по домам и ждут, когда придет Путин и введет войска… Соседний дом взорвали, а твой устоял – и слава Богу. Значит, все в порядке. » В общем, Бабичу показалось, что в Краматорске всем по барабану. Желающие могут прочитать и иные подробности о проявлениях такого особенного менталитета («Московский комсомолец», 09.07.2014).
Гражданская война на Украине отчасти можно назвать и войной поколений. Среди ополченцев из местных преобладают мужчины зрелого возраста, воспитывавшиеся в еще в СССР и потому помнящие о преступлениях нацистов. Молодежь, учившаяся в школе независимой Украины, о нацизме ничего не знает, а то, что о нем рассказывают, пропускает мимо уха. Уже приходилось не раз читать о случаях, когда отец воюет в рядах ополченцев, а сын – на противоположной стороне.
Даже лидеры самопровозглашенных Донецкой и Луганской Народных Республик не прислушивались к советам Москвы, а когда Владимир Путин предложил им перенести срок референдума о независимости своих государств, сочли это невозможным. (Хотя к осени, как полагают многие наблюдатели, обстановка могла бы измениться радикально в пользу ополченцев.) Но ведь прежде чем провозглашать независимость своих республик, надо было подумать, смогут ли они себя прокормить и тем более защитить от возможных карателей (хотя было ясно, что Киев с отделением Донбасса никогда не согласится). Очевидно, предполагалось, что содержание и защиту этих государств возьмет на себя Россия. Но с чего это вдруг люди так возмечтали?
А вскоре выяснилось, что торжествовать по поводу ошеломительной явки на референдум и нести ответственность за принятое решение – это разные вещи. Города и села Донбасса стали объектами бомбардировок авиацией и артиллерией карателей, которые разрушали жилые кварталы, медицинские учреждения, школы и детские сады, причем не щадили женщин, детей и стариков. И вот руководитель обороны Славянска Игорь Стрелков (Гирин) перед уходом его отряда из города писал:
«Ночью Славянск был неоднократно обстрелян гаубицами. Население охватила паника. Все проклинают Киев, Порошенко и … Россию. Которая дала надежду и бросила на произвол карателей».
Мирных жителей можно понять: они созданы, чтобы зарабатывать на жизнь, устраивать свой дом, родить и растить детей. Но не для того, чтобы гибнуть под бомбежками. На Западе вообще было принято сдавать города неприятелю, если для жителей возникала угроза гибели. Черчилль прилетел в 1940 году в Париж, к которому подошли немецкие воска. Он (готовый воевать за Англию до последнего француза), пытался убедить руководителей Франции организовать оборону столицы. Ему ответили: «Вы хотите, чтобы линии окопов прошли по парижским бульварам?»
Не у всякого народа найдется решимость устоять, невзирая на сотни тысяч погибших от голода, в блокадном городе, как поступили ленинградцы (да и там далеко не все были так единодушны, как это рисовала советская пропаганда). И сегодня мы видим репортажи из подвергающихся бомбежкам Донецка и Луганска, когда мирные житель, плача, требуют, чтобы прекратились боевые действия и начались мирные переговоры. Ополченцы на людях говорят, что будут биться до последнего, отстоят свой Донбасс, а затем пойдут на Киев и дальше, чтобы выжечь заразу нацизма на Украине каленым железом, и она больше никогда бы не возникала. При этом не объясняется, как удастся защитить находящийся в осаде миллионный город, нуждающийся хотя бы в подвозе продовольствия.
Но многие из тех жителей Донбасса, которые встали в ряды ополченцев, проявляют в боях чудеса мужества и героизма, история их подвигов еще не написана, но ее обязательно напишут, и она станет вдохновлять и современников, и потомков.
Русский народ был народом политическим, живущим общегосударственными интересами. А украинский народ еще в основе своей оставался народом хозяйственным, преимущественно крестьянским. И купцы украинские отличались от русских купцов (на этот счет в позапрошлом веке было интересное исследование известного славянофила Ивана Аксакова об украинских ярмарках). Прекрасный поэт, одессит, русский православный человек Вадим Негатуров, принципиальный противник нынешнего киевского режима, погибший при устроенном «правосеками» пожаре в Доме профсоюзов, незадолго до смерти писал:
ХуторскИе народцы путь жизненный сытостью меряют;
Жаждет славы позер; торгашу - лишь в процентах резон…
Эти страсти скуднЫ для Солдата Духовной Империи:
Тесен хутор ему; мир барыг и позеров смешон!
Негатуров оставался патриотом Украины и певцом единства трех славянских народов, но он видел, в какую пропасть ведет власть «нэзалэжную»:
«Украина! Гниют в прозябании / Твой Талант и Удача Твоя… / Подались в холуи да путаны — / ублажать ожиревшие страны — / Твои дочери и сыновья… / Украина… проклятые годы… / скверна в душах… на совести грязь… / Что, Отчизна, с Тобой происходит?! / …Мы не дети Тебе, мы — отродье, / коль живем, с Твоей болью мирясь…»
Украинский народ, конечно, хуторским не назовешь, это определение скорее подходит прибалтам. Но и Солдатами Духовной Империи украинцев считать не приходится. Что же касается украинской культуры, то она была и остается, в большей части, устремленной в прошлое. О чем пели слепые кобзари? О казацкой славе. Кто герой самых любимых украинских песен? Запорожский казак.
Таким сложился народный дух украинцев, и он делает невозможным построение сильного украинского государства. Напомню, еще Гегель утверждал: государство – это оформление народного духа. Или, как модно сейчас говорить: у украинцев нет инстинкта государственности.
Конечно, идеальным было бы органическое сочетание русского и украинского национальных характеров, как дополняющих один другого, о чем мечтал Гоголь. (Он сам признавался, что не знает, какая у него больше душа – русская или, по его выражению, хохлацкая.) Но это невозможно, потому что украинцы (элита) не просто не любят Россию, а одержимы идеей реванша.

УКРАИНЦЫ – НАРОД-РЕВАНШИСТ
За что же реванш? Начну с примера издалека.
Персонаж романа Мопассана, старый поэт, «поздно добившийся известности, ненавидел и боялся начинающих».
Примерно то же чувство испытывал Киев к Владимиро-Суздальской земле – этой колыбели русского народа (великороссов). Эта земля стала возвышаться, когда начался массовый исход туда населения из Киева и прилегающих к нему областей в связи с гнетом ростовщиков, поддерживаемых князьями, и участившимися набегами степняков (половцев и др.) на Киев и другие южные территории Руси. Переселенцы уходили с черноземных земель на скудные подзолистые почвы лесного болотистого Суздальского края. Им приходилось вести подсечное земледелие, очищать участок от леса, сжигать эти деревья и золой удобрять почву.
После нескольких лет хозяйствования почва истощалась, и земледельцам приходилось все начинать заново – бросать налаженное хозяйство, искать новый подходящий участок и обустраивать его. (Подробности можно найти в содержательной книге С.Сухоноса, она есть в Интернете.) Так образовался удивительный субэтнос земледельцев по сути, кочевников по образу жизни. (Поэтому они в дальнейшем могли найти общий язык с настоящими кочевниками Золотой Орды.) Так как среди переселенцев было много молодых мужчин (которым легче сняться с места, чем старшим, обремененным семьями, где раньше бывало по много детей), то им приходилось брать в жены коренных обитателей этих мест – из угрофинских племен.
Это давало кичливым киевлянам основание презрительно относиться к переселенцам-суздальцам. До сих пор украинские националисты считают русских помесью славян с татарами и угрофинами (хотя сами все больше становились помесью со степняками, преимущественно брюнетами, в отличие от славян-блондинов).
Ведь Киевская Русь была самым большим, самым богатым и самым могущественным государством Европы того времени. Киев после постройки Софийского собора с его фресками и мозаиками и других роскошных сооружений сравнивали с Царьградом, а то и прямо называли «вторым Константинополем». Князья-Рюриковичи брали в жены византийских или германских принцесс, дочерей князей из своего круга, в крайнем случае – дочерей половецких ханов, но принципиально не сочетались браком с унтерменшами-славянами (иметь любовниц-славянок в своих гаремах – это другое дело). И как же им, бывшим столичным жителям, было воспринимать возвышение провинциального Владимира и захудалого Суздаля на фоне упадка стольного града. А через некоторое время и захват самого Киева владимиро-суздальскими войсками!
Дальше – больше. Владимир, хотя и был ограблен и по большей части разрушен Ордой, но «остался в живых». Владимиро-Суздальская земля все же устояла и вошла в состав улуса Джучи Золотой Орды. А Киев был разрушен ордынцами полностью, и в течение многих лет на этом опустошенном месте вообще никто не жил. И Киевская Русь больше не возрождалась, а становилась, как отмечалось выше, добычей соседних государств. И украинский народ, образовавшийся со временем на ее территории, больше никогда не имела своей государственности. Народ этот создал свой язык и свою культуру, более высокую, чем русская, по мнению просвещенных украинцев. Эти просвещенные ориентировались на Польшу – европейскую страну. А Польша была ретранслятором европейской, в особенности французской культуры. Московское же государство в глазах украинской элиты оставалось азиатской страной. И этот разносторонне одаренный украинский народ не имел своего государства! А великороссы перенесли столицу из Владимира в Москву и со временем не только освободились от гнета ордынцев, но и стали прибирать к рукам одну часть бывшей Золотой Орды за другой. Далее они освоили Сибирь и дошли до Тихого океана. Ну, а потом присоединили к Московскому царству и саму Украину.
Причем русские цари правили ею «по своей государевой воле», подчас даже отрицая само существование украинского народа, считая украинцев частью единого русского народа, а украинский язык – испорченным русским! (А ведь тогда слова язык и народ были синонимами.) И это притом, что просвещенные украинцы (особенно после Смуты начала XVII века, разорившей Россию) выступали просветителями русской элиты, начиная со старших детей царя Алексея Михайловича. Впоследствии украинцы составили костяк иерархии Православной Российской Церкви (так она называлась до 1918 года), заняли важные посты в Империи, задавали тон (не всегда верный, с креном в сторону Запада) в российской литературе, живописи, музыке, но при этом чувствовали себя чужеродными пришельцами, просвещенным меньшинством, образующим свой клан, украинскую диаспору. Как же украинцам не завидовать русским, не относиться к ним как к оккупантам! Можно если и не оправдать, то понять истоки ненависти Киева к «выскочке» Владимиру-на-Клзьме, а затем к Москве, тогда как именно Киев – «мать городов русских» (хотя это выражение всего лишь неправильный перевод с греческого).
Отмечу еще несколько причин такой неадекватности и столь сильнейшей ненависти такого рода украинцев к России и к русским.
Украина с запозданием на 20 лет проходит острую фазу всплеска острого национализма, которую другие страны СНГ прошли с 1991 года.
Человеческая природа такова, что не только отдельные люди, но и целые народы, когда у них жизнь не задается, ищут причины не в себе, не в своей сущности и своих поступках, а в других, которые и виноваты в этом. Украина, которая, при всей одаренности своего народа, никогда не имела своей государственности, винит в своих бедах прежде всего Россию. Тут и зависть к природным богатствам России. Тут и обида за присоединение к России, фактически обернувшимся полным подчинением Москве, за уничтожение Запорожской Сечи, за закрепощение «прежде свободного» украинского крестьянства (хотя и практически ежегодно подвергавшегося налетам со стороны Крымского ханства, когда крымчаки каждый раз уводили на продажу в рабство тысячи селян). За насильственную русификацию Украины и т.д., вплоть до пресловутого «голодомора», а сейчас – и за «аннексию» Крыма… (Генсек НАТО, целиком поддерживая реваншистские планы Киева, рекомендует России вернуть Крым Украине.)… (Это начало статьи. Окончание читайте в PDF-варианте журнальной верстки, прикрепленной в начале и в конце материала)▲
Журнальная PDF-версия