В ПОСЛЕДНИЕ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАМЕТИЛАСЬ УСТОЙЧИВАЯ ТЕНДЕНЦИЯ К СРАВНЕНИЮ, ЕСЛИ НЕ СКАЗАТЬ АПОЛОГЕТИКЕ НАЦИСТСКИХ СПЕЦСЛУЖБ...
               Главное управление имперской безопасности Третьего рейха (РСХА) было, как ее зачастую называют, «службой, которой не было». В официальных документах нацистского режима эта аббревиатура никогда не употреблялась, и самого Главного управления будто не существовало. Придерживаясь гиммлеровского декрета о разделе всей полиции на две ветви, руководитель РСХА для непосвященных всегда фигурировал как «шеф полиции безопасности и СД». «РСХА было внутренним термином для обозначения главного управления полиции безопасности и СД», - говорил в своих показаниях на Нюрнбергском трибунале Отто Олендорф. 
              Однако именно этому институту принадлежит самая зловещая роль в истории гитлеровской Германии. Мы не вправе забывать и уж тем более оспаривать вердикт Нюрнбергского трибунала о преступности РСХА как одной из организаций, созданной для массового уничтожения народов. Но ограничивать ее «деятельность» только Холокостом, как то зачастую делают некоторые исследователи, было бы упрощением. РСХА изначально задумывалась как специальная служба. Тот же Холокост, если верить мемуарам Вальтера Шелленберга, задумывался как планомерное уничтожение интеллигенции (изначально польской) в целях предотвращения возможных мятежей, а отнюдь не по расовым установкам фюрера (с этой целью была проведена так называемая «АБ-акция» или «Чрезвычайная акция по умиротворению»).
               При анализе работы любой спецслужбы, прежде всего, встает вопрос об эффективности ее работы. РСХА, как уже сказано, было окончательно сформировано лишь в годы Второй мировой войны. То есть у гитлеровской Германии не было опытной спецслужбы, имеющей большой стаж работы на внешнем фронте. Традиционно сильны были ее «внутренние службы», такие как гестапо и крипо. И, наверное, не в последнюю очередь этот фактор объясняет не очень высокую эффективность «внешних служб», созданных практически с нуля. Но и в ходе войны «перекройка» РСХА почти не прекращалась, и Главное управление имперской безопасности меняло свою структуру несколько раз.
               Кадры, как сказал классик, решают все. Поэтому следующим, не менее важным фактором были «плановые» командировки начальников его управлений, которые были вынуждены подчиняться порой нелепым приказам Гиммлера об отправке их в оккупированные страны. Однако преданность идеям расовой чистоты и патологическая ненависть ко всем народам, кроме немецких, была для рейсхфюрера СС выше интересов разведки и контрразведки. Желая еще больше связать начальников управлений РСХА общей кровью своих жертв, насаждая повсюду обскурантизм и мистицизм, Гиммлер не считался ни с чем. Так, не выдержал нагрузки эйнзацгрупп интеллектуал Альберт Зикс. Тем не менее, Гиммлер не желал отступать от своих замыслов и продолжал «ротацию» кадров, словно сомнамбула из известной речи Гитлера. В ее пагубности Гиммлера не могли разуверить ни отставка Франца Зикса 1 сентября 1942 года, под воздействием ужасов и бесчинств, творимых «группами действия», ни убийство чешскими партизанами несколькими месяцами ранее Рейнгард Гейдриха.
1942-й в этом отношении стал провальным для всего РСХА. В решающий год Второй мировой войны был убит его создатель и руководитель. Пришедший ему на смену Эрнст Кальтенбруннер явно не обладал талантами своего предшественника. Зато он сразу же включился в закулисную борьбу против рейхсфюрера, которому, фактически, лично подчинялись руководители отдельных управлений РСХА через голову бывшего австрийского адвоката. Он, как говорит в таких случаях русская идиома, «царствовал, но не правил». Его «руководство» (после мемуаров Шелленберга, рисующего нового начальника хроническим алкоголиком) вряд ли вообще можно считать таковым.
Отсюда становится понятно то внимание, которое в современных работах уделяется организационному характеру РСХА. Ведь наличие чисто номинального руководства побуждало руководителей отдельных Amt (управлений) активнее проявлять себя как в рамках своих управлений, так и на уровне «рейхсфюрера СС и шефа германской полиции». Нам видится подходящим такое сравнение, что Главное управление имперской безопасности было своего рода машиной, в которой каждая ее часть работала независимо от остальных, где связующим звеном был ее создатель Гейдрих. После его смерти эта машина превратилась в самодостаточное и самодовлеющее существо на уровне отдельных управлений. (О том, насколько порой причудливыми были хитросплетения структуры РСХА, говорит хотя бы тот факт, что Шелленберг был одновременно и начальником шестого управления (внешняя разведка), и главой контрразведывательного отдела гестапо (IV E). Во втором качестве он подчинялся Генриху Мюллеру, по чьему приказу он арестовал главу Абвера Канариса.) Каждое управление занималось какими-то своими делами, о чем и отчитывалось рейхсфюреру с внешностью школьного учителя.
Внимательно присмотревшись к рефератам отдельных управлений, сравнив их, мы найдем зачастую их если не дублирование, то очень сильное сходство. Что это: «производственная необходимость» или что-то еще? Думается, что это еще одно доказательство некомпетентности высшего руководства (на уровне «шефа полиции безопасности и СД» и выше) тех, кто руководил объединением РСХА, а затем, и его «реформированием», прежде всего – Гиммлера. Он лишь просто согласился с планом создания РСХА, предложенным Гейдрихом, и будь на его месте кто-либо другой, произошло бы тоже самое. Почему? Потому, что у Гиммлера не было четкого плана создания единой специальной службы. При этом перестановки можно рассматривать еще и как ослабление отдельных руководителей, дабы они не повторили судьбу Гейдриха (точнее – его взаимоотношений с рейхсфюрером СС), чтобы они, как он не могли бы убедиться в безволии своего руководителя и претендовать затем на его место.
В «активе» РСХА - жестокое уничтожение внутренней оппозиции режиму. Ее картотека – просто идеальная форма хранения информации, когда необходим быстрый и четкий поиск врагов в условиях, например, аншлюса. Но тут же возникает множество вопросов. Например, против кого боролось гестапо? Против официальных партийных и интеллектуальных лидеров общественных движений, которые никогда даже и не думали ни от кого скрываться. Те же, кто бежали, как, например, Отто Штрассер, смогли уйти от гестапо. Находившихся в Германии, бесспорно, сразу же подвергли «превентивному аресту» с целью спасти их жизни, ведь, будучи они на свободе, немецкий народ мог-де их растерзать. В таком квазидемократическом духе был представлен институт «превентивного ареста» мировой общественности. Что представлял он в реальности смотрите приказ Гейдриха (№ G 2267/35-11 1 A1/J от 29 июля 1935 г.) по немецкой полиции (кроме прусской) и отдельная его же радиограмма для последней (от 24 июня 1933 г.). Отметим даты всех документов: в Пруссии — 24 июня 1933 года, почти через полгода после поджога рейхстага. И очевидно, с этого времени в Пруссии данный вопрос считался решенным, ибо позднейший (от 29 июля 1935 г.) приказ по всем германским землям особо оговаривает: «Всем управлениям политической полиции, кроме прусской». Как видим, уничтожение оппозиции — не было делом одного дня или даже года. За этим стояла постепенная, планомерная работа в рамках немецких законов, пусть и таких волюнтаристских, как «Декрета о защите народа и государства» от 28 февраля 1933 г.
Гестапо разгромило и те немногочисленные подпольные организации коммунистов, связанные с «Гретой» (советской политической разведкой) и «Кларой» (советской военной разведкой). Поскольку все коммунисты (а также социалисты, монархисты, религиозные деятели и прочие) были прекрасно известны гестапо еще до 1933 года, когда коммунистическая и иные политические партии, а также профсоюзы были легальными. На этом основании Гейдрих и поспешил доложить Гитлеру в 1939 году, что советская агентура в Германии обезврежена. В 1943 году гестапо раскрыло локальную организацию «Weisse Rose» («Белая Роза») в Мюнхенском университете, подпольщики которой печатали и распространяли антигитлеровские листовки. Увы, эти честные и наивные молодые люди были далеки даже от самых примитивных правил конспирации, потому профессиональные гестаповские ищейки запросто вышли на их след. С такой же легкостью гестапо расправилось еще с несколькими антифашистскими подпольными группами, которые, в сущности, большой угрозы для режима не представляли.
К сожалению, остается фактом, что немецкие спецслужбы уничтожили все комсомольские и большинство партийных подпольных организаций, действовавших на временно оккупированной территории СССР. Им также удалось захватить и нескольких профессиональных советских разведчиков, оставленных в тылу оккупантов или заброшенных туда уже в ходе войны. Однако большой заслуги в этом нацистских спецслужб не прослеживается. Почти во всех случаях на след подпольщиков, партизан, разведчиков выводили предатели, сотрудники так называемой «вспомогательной охранной службы полиции порядка» («Schutzmarmschaft der Ordnungspolizei»), а также старосты, бургомистры. Так погибла легендарная «Молодая гвардия» в Краснодоне. Молодежную диверсионно-разведывательную организацию в городе Людиново Калужской области «вычислил» местный уроженец Дмитрий Иванов, дослужившийся в полиции до звания компанифюрера (командира роты) и награжденный оккупантами двумя медалями. Возглавлял организацию, должно быть, самый молодой резидент НКВД, посмертно удостоенный звания Героя Советского Союза шестнадцатилетний Алексей Шумавцов… Как правило, эти же полицаи проводили и допросы схваченных разведчиков и подпольщиков с применением чудовищных пыток, они же и убивали их.
Непредвзятый анализ показывает, что собственных успехов нацистские спецслужбы добивались в тех странах, где имелась значительная «пятая колонна» (как в Австрии и Чехословакии) или достаточно многочисленная и влиятельная прослойка нацистов по убеждениям в немецкой диаспоре (как в Аргентине). Но ставка на «пятую колонну» сыграла с руководителями немецких спецслужб злую шутку. Как видно из допроса П.И. Таврина, покушавшегося (вернее – «желавшего совершить покушение») на жизнь И.В. Сталина, изменниками Родины становились или уголовники, или же пытавшиеся заниматься политикой (или политиканством) неудачники. Их предательство зависело от степени их «обиды» (или размера преступления). А настроение, как известно, вещь весьма ветреная, полагаться на которую нельзя. Сегодня вермахт «победоносно шествует по Европе» и неустойчивые элементы примыкают к нему, а завтра, после первого же поражения, они отказываются работать на свою вчерашнюю «духовную родину», если не становятся элементами контригры. Так, многие из советских военнопленных, уже будучи в немецких лагерях для подготовки к операции «Циппелин», откровенно заявляли о своей уверенности в победе СССР. Вернувшись на Родину, они сразу же шли с повинной в органы советской контрразведки (см. мемуары того же Шелленберга).
Провалам РСХА способствовала и атмосфера «борьбы всех против всех», например, одних министерств против других, дублирующих их функции служб даже в рамках одного направления. Нельзя сказать, что сам фюрер, ставший идейным вдохновителем «рыцарей плаща и кинжала», не знал о такой ситуации. Наоборот, он всеми силами стремился ее создавать даже там, где спорных моментов практически не было. Для него это был единственный шанс поддерживать свою единоличную власть.
«Тотальное фюрерское государство, - как считал историк Ханс Буххайм - на деле оказалось вовсе не продуманным до мелочей аппаратом и сверхрациональной системой, а лабиринтом привилегий и политических связей, компетенций и полномочий, и в итоге боролось со всеми против всех, что верно назвал кто-то «национал-социалистскими боевыми играми».
РСХА было детищем того явления, которое в современной историографии гитлеровской Германии получило название «системы «контролируемого хаоса», царившей в рейхе, когда повсюду насаждались дублирование и соперничество. Так, «притчей во языцех» стало острое соперничество как внутри РСХА, так и вне его. Вот как описывал это уже упомянутый Олендорф: «Он [Гиммлер – Д.С.] нередко поручает решение новых задач отдельным людям, а не уже созданным органам; нередко несколько человек получают одну и ту же работу... Такой подход ведет к разного рода путанице и конфликтам, таланты растрачиваются зря, уважение к власти пропадает... Поступая так, он на самом деле подражает фюреру, который с ранних дней своей борьбы предпочитает личные назначения и не доверяет государственным институтам. Рейхсфюрер должен позаботиться о том, чтобы объединить все силы государства и таким образом гарантировать внутренний порядок. В реальности же он, скорее, организует беспорядок». Отметим (к вопросу о должностных обязанностях и конспирации), что начальник центрального аппарата третьего управления РСХА Олендорф сказал это иностранцу Ф.Керстену.
Провалам РСХА способствовали если не его иностранные «коллеги», то другие разведки нацистской диктатуры (Абвер, имперское министерство иностранных дел, внешнеполитический отдел партии – НСДАП/АО, «Исследовательское бюро Германа Геринга»). Нельзя сказать, чтобы Гиммлер, равно как и Гитлер не знали о таком положении дел, что каждый нижестоящий фюрер механически копировал манеры своего начальника. Нет, и многочисленные доклады о минусах этой системы, приведшие к разрыву между Гиммлером и Олендорфом, тому доказательство.
«Контролируемый хаос» был единственным способом для весьма недалеких и неглубоких людей в одночасье вырвавшихся на политический олимп сохранить свою власть над более грамотными и амбициозными подчиненными. И здесь раскрывается еще одна существенная черта нацистской «революции» - поверхностность, ибо в ее итоге сменился только верхний эшелон власти. Получив власть, фюреры формально сохранили все прежние институты. Однако доверять последним они, вчерашние уличные хулиганы, формально загнанные в подполье Веймарской республикой и неприкрыто презираемые прежней дворянско-буржуазной верхушкой, не могли, равно как и отказаться от их существования вообще…
«Мероприятия» РСХА, как реализованные, а еще больше – оставшиеся в планах, не могут не вызывать неприятия у любого здравомыслящего человека. Тем не менее, в последние несколько лет наметилась устойчивая тенденция к сравнению, если не сказать апологетике нацистских спецслужб. Причем эта тенденция приобретает какую-то совершенно извращенную форму. Так, утверждается, что нацистские «службисты», якобы, в отличие от «кровавых игр» НКВД, просто «честно выполняли свой долг». И эта точка зрения имеет место быть, даже претендует на некоторое влияние. Как ни странно, но некоторыми лично известными автору людьми из мира науки чуть ли не ставится под вопрос мысль о том – а была ли Победа вообще? И здесь мы не вправе закрывать на это глаза.