ЛУЧ СВЕТА ТОВАРИЩА ЛУЧО В ТЕМНОМ ЦАРСТВЕ | Елена Сазанович, ▲
В ЭТИ ДНИ 14 СЕНТЯБРЯ 95 ЛЕТ НАЗАД РОДИЛСЯ ЛЕГЕНДАРНЫЙ ЛУИС КОРВАЛАН, 11 СЕНТЯБРЯ 38 ЛЕТ НАЗАД В ЧИЛИ ФАШИСТСКОЙ ХУНТОЙ БЫЛ СВЕРГНУТ ПРЕЗИДЕНТ АЛЬЕНДЕ И 10 ЛЕТ НАЗАД В США ПРОИЗОШЕЛ САМЫЙ КРУПНЫЙ И САМЫЙ ЗАГАДОЧНЫЙ ТЕРАКТ

Есть личности, которым хочется поклониться. Есть личности, перед которыми хочется снять шляпу. Есть личности, которым хочется крепко пожать руку. Их становится все меньше и меньше. Они уходят. Последние герои последней героической эпохи. И кажется, что они уходят навсегда. И все же они обещали вернуться. Иначе не просто на планете Земля все теряет смысл. Иначе в бесконечной Вселенной теряется сама планета Земля. Иначе просто некому будет пожать руку. Это печально… Но они обещали вернуться. Они всегда сдерживали обещания. Люди слова и дела, которому посвящали жизнь. Люди, которым хочется крепко пожать руку.
Среди этих людей, конечно, Луис Корвалан. Луис Альберто Корвалан Лепе. Партийная кличка – товарищ Лучо. Он родился 14 сентября 1916 года в Пуэрто-Монт. Известный чилийский политик, революционер. Легенда мирового коммунистического движения. Генеральный секретарь Коммунистической партии Чили, руководивший ею более 30 лет, в самое трудное, самое кровавое для его родины время. Переживший пытки, тюрьмы, концлагеря, смерть единственного сына. Человек отчаянной храбрости. Лауреат международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами». За выдающиеся заслуги перед международным коммунистическим движением, в борьбе за мир, демократию и социальный прогресс, против империализма и фашизма, большой вклад в укрепление дружбы между советским и чилийским народами Луис Корвалан награжден орденом Ленина…
А еще он просто был счастливым человек: «Как и Маркс, я считаю, что счастье — это борьба. Поэтому у меня счастливая жизнь, но я хотел бы отдать еще больше своих сил тому делу, которому посвятил себя с молодых лет».
Большинству понять такое счастье трудно. Большинство уже просто не понимает счастье. Им просто лень уже понимать, что это такое и есть ли оно вообще, скорее всего - нет. Большинство – это всего лишь рабы и господа. И то, и другое мелко. И мир состоит уже, к сожалению, из этого большинства.
Нам одинаково лень вставать по утрам. И не вставать – лень. Лень плестись на работу. И не работать – лень. И приходить с работы лень. И не приходить. Лень читать и не читать. Вникать и не вникать. Философствовать и не философствовать. Мечтать и не мечтать. Лень любить и лень не любить. Дружить и не дружить. И даже дышать лень, и не дышать тоже. И даже лень умирать, и лень не умирать тоже. И даже лень лениться. Какая там борьба! Не важно - оружием, словом или делом. Это что-то из героической мифологии, легендарного эпоса и созидательного пафоса. И вообще – что-то очень непостижимо далекое из далекого (не по времени, а по духу) прошлого. Какая там борьба! И какое там счастье. Мы не хотим быть героями. И наше время никогда не назовут героическим. И история вряд ли впишет наши имена в учебник истории. И наши дела тоже. Там будет пробел. Пораженцев из памяти вычеркивают. О них не слагают песни и не снимают фильмы. Борьба это движение. Двигаться лень. Счастье – это движение мысли. Мыслить лень. Всех охватил астенический синдром. Нет, не скука и уже даже не депрессия – это хоть какая-то глубина, хоть какие-то потуги к мысли и действию. Астенический синдром – это гораздо глубже. Гораздо страшнее. И безнадежнее. Может, тогда стоит лень, апатию, безволие обозвать счастьем? И хоть этим утешиться?
Нам трудно понять их, из героичного прошлого. Им бы трудно было понять нас, выбравшим добровольно позорное настоящее. Хотя Луис Корвалан пытался понять нас до последнего. Он до последнего оставался оптимистом. Может быть, поэтому он умер счастливым? Хотя нам такое счастье уже не понять никогда… Так в чем его счастье? Счастье Луиса Корвалана.
Сын учителя и крестьянки он вступил в Коммунистическую партию в 16 лет и остался убежденным борцом за ее идеи до конца жизни. Его жизнь – это типичный пример жизни революционера. И счастья революционера. Он, как и отец, стал учителем. Но ненадолго. Его уволили за убеждения. Затем партийная журналистика и должность главного редактора газеты «Сигло» - центрального печатного органа компартии. С 1948 по 1958 годы, когда партия была запрещена, руководство выпуском нелегальных партийных изданий в качестве главы отдела пропаганды ЦК КПЧ. Затем, как и положено, арест и ссылка. С 1952 года – член ЦК КПЧ. Член Политкомиссии ЦК КПЧ в 1956-89 гг. В 1956 году снова арест и заключение в концлагерь Писагуа. В 1958—1989 годы — Генеральный секретарь ЦК КПЧ. В 1961 году Корвалана избирают сенатором, а в 1969 он становится одним из главных вдохновителей создания Фронта народного единства – широкой коалиции левых сил, боровшихся за строительство в Чили социализма.
В 1952 году коммунисты идут рука об руку с социалистами и образуют альянс. Сальвадор Альенде трижды выдвигается кандидатом в президенты. И в 1970 году Альенде выигрывает выборы. Мирным путем! К власти в Чили приходит второе (после Кубы) социалистическое правительство. Америка завопила на весь мир. Победа коммунистов через выборы! У них под носом! Уму непостижимо! SOS! А что делать бедным олигархам, крупный бизнес которых глубоко застрял в Чили! Нет уж! Кто угодно – националисты, республиканцы, демократы, тираны! Ах, фашисты? Ну что ж, пусть будут, в конце концов, фашисты! Кто угодно – только не коммуняки. Как быстро гуманные капиталисты забыли фашистский гуманизм второй мировой войны.
А Чили быстро и заметно по-социалистически крепчало и мужало. За тысячу и сорок один день своего существования правительство Сальвадора Альенде национализировало главное богатство Чили - залежи меди, находившиеся в руках североамериканских корпораций. То же самое было сделано и с железной рудой, углем, селитрой, цементом. Крупные текстильные фабрики и металлургические заводы стали государственными. 80% экспорта и 60% импорта отошли в госсектор. Кроме того, были экспроприированы 5 миллионов гектаров земли, что продолжило аграрную реформу, которую начало еще предыдущее правительство. Одновременно повысились доходы трудящихся, получило развитие здравоохранение, рос уровень образования населения.
Социализм торжествовал тысяча и сорок один день. А потом над Чили опустилась долгая-долгая ночь. В ночь на 11 сентября 1973 года банда Пиночета во главе с ЦРУ устраивает вооруженный мятеж против законного правительства и устанавливает фашистскую диктатуру.
Тучи землю оросили
В ночь над Чили, в ночь над Чили.
Тучи небо все закрыли,
В сумрак спрятали луну.
Море воет и бушует,
Словно гибель Чили чует,
Словно знает — жить свободно
Ей осталось ночь одну.
Люди спят, спокойны люди.
Что же будет, что же будет?
Что же завтра с ними будет,
В черный день для их земли?

В Сантьяго идет дождь. Переданная на военных радиочастотах, фраза стала сигналом для сторонников генерала Пиночета к началу государственного переворота 1973 года и свержению президента Альенде.
Кстати, десять лет назад, в тот же день – 11 сентября уже в центре другой столицы - Нью-Йорке - произошла другая трагедия. В результате страшного теракта были разрушены две огромные знаменитые башни, и погибло более 3 тысяч человек. Так получилось, что в один день и чилийцы, и американцы поминают своих погибших соотечественников. И в один день плачут. Смерть уровняла всех. Только живые не угомонятся...
Печальное совпадение? Или закономерное продолжение кровавых убийств в Сантьяго? В истории события, как правило, цепляются одно за другое. И каждая случайность логична. ЦРУ, организовавшее массовую бойню чилийцев, бросившееся на помощь фашистской демократии в 1973, о своих людях, о своей демократии в 2001 позаботиться не сумело. Или чужая рубашка ближе к телу? Особенно окровавленная.
Президент Альенде обороняется в президентском дворце вместе с соратниками. Их всего сотни человек. Вооруженных мужчин не более сорока, остальные штатские и женщины. Он предлагает тем, кто не желает остаться – уйти. Но никто не уходит! Они решают сопротивляться до последнего. Альенде заявляет по радио, что будет до конца защищать врученную ему народом власть. «Я всегда буду рядом с вами... Я уверен, гибель моя не будет напрасной. Я уверен, что она будет, по крайней мере, моральным уроком и наказанием вероломству, трусости и предательству». Он понимает, что ему не победить. Сегодня уже не победить. Потому что над Чили опустилась долгая ночь. Но он понимает, что всегда есть завтра. Даже если завтра не будет его. Завтра придут другие.
Путчисты требуют сдаться, гарантируя жизнь. Альенде просто и ясно отвечает: «Угрозам подчиняются только трусы. И сдаются трусы. Такие, как вы…»
Президент Чили Сальвадор Альенде защищал законный конституционный строй. Погиб он в бою, с автоматом в руках. 14 пуль было выпущено в него. Верная собака президента бросилась ему на помощь, кусая бандитов. Ее расстреляли вместе с хозяином. Соратники Альенде, еще остававшиеся в живых, отнесли тело уже мертвого президента в кабинет, посадили в президентское кресло, надели на грудь президентскую ленту и покрыли чилийским флагом. Его соратники сражались до последнего. И только когда был убит последний из них, хунта окончательно победила. А в мертвого Альенде выстрелили еще раз. Контрольный выстрел. На всякий случай. Ведь левых боялись всегда. Даже мертвых… И их родственников боялись, и их знакомых, и их соседей. И даже их четвероногих друзей.
На улицах, площадях, в рабочих кварталах, студенческих городках не менее отчаянно и мужественно сражались люди. Партийные и беспартийные. Сражались за социализм. Среди них был и Луис Корвалан. Сантьяго в одну ночь превратился в город баррикад. Взрывались снаряды, в людей бросались гранаты, громыхала пулеметная очередь. В фактически безоружных людей. Поэтому их сопротивление быстро подавили. А из-за плеча пиночетовской банды выглядывал вооруженный до зубов империализм, улыбаясь голливудской белозубой улыбкой – чи-и-из…
На Чили опустилась долгая-долгая ночь. В Сантьяго шел долгий-долгий дождь. В стране победил фашизм. Он был ничем не страшнее, чем когда-то в других странах. Обыкновенный фашизм. И этот фашизм делали и новоиспеченные фашисты, и староиспеченные фашисты 40-х, и их отпрыски. Обыкновенный фашизм для обыкновенных людей.
Ждут их пытки, тюрьмы, слезы,
Ждут их страшные угрозы
И несбыточные грезы,
И приказы: «Пли, пли, пли!»

Знать, что завтра с ними будет,
Люди ночью не могли.
Их не солнца луч разбудит,
Их разбудит стон земли.

Кровь ручьями литься будет.
Верьте, люди. Знайте, люди!
И никто уж не разбудит
Спящих вечным мертвым сном…

Страна превратилась в тюрьму. Стадионы Сантьяго в концлагеря по модели Освенцима. Аресты, пытки, похищения, убийства, в первую очередь, конечно, левых. Убивали на улицах, в парках, в магазинах, в кафе, в домах. Где только не убивали! Под жуткую музыку автоматной очереди: чииз. Чилийцев, работающих вместе с советскими специалистами тоже убили, только потому что они работали с советскими специалистами. Смерть стала нормой жизни. Был убит нацистским отпрыском и певец Виктор Хара, вызывающе спевший на Национальном стадионе Сантьяго – главном концлагере. Но разве можно расстрелять песню? Мы это не простили, мы это не забыли. Сборная СССР в 1974 году отказалась там играть отборочный матч чемпионата мира по футболу.
Культуру тоже, безусловно, пытались расстрелять. Культурный фашизм про культуру никогда не забывает! Сжигались книги и рушились памятники, в том числе отправили на переплавку памятник Эрнесто Че Геваре. Как и положено при обыкновенном фашизме.
Вообще все это что-то напоминает? Словно что-то подобное уже было, и было совсем недавно. Впрочем, свержение законной власти всегда пишется по одному сценарию. Особенной фантазии и не требуется. Впрочем, ею сценаристы из Голливуда, извините, Пентагона не так уж и отличаются. Время, действие, место. Подгадать время, обозначить действие и подыскать место. А бюджета на голливудские фильмы никогда не жалеют. Главное, чтобы был в конце хеппи энд. По-американски.
Но бороться будет Чили,
Мстить за тех, кого убили,
Мстить за тех, кто не увидит
Ни друзей своих, ни дом.
Мстить за тех, кто не увидит
Ни друзей своих, ни дом.
Но никто уж не разбудит
Спящих вечным, мертвым сном.
Это стихи не Виктора Хара. Это стихи Игоря Талькова. Он написал их в 18 лет, в 1974 году. И погиб он тоже от пули, тоже дождливой осенью. Осенью 1991 года. Это время не называли хунтой, диктатурой, фашизмом. Это время называли свободой и демократией. Но в отличие от чилийца Тальков так и не понял, кто его убил. Хотя наверняка понимал. Не те ли убили, кто потом по демократически восхвалял подвиги Пиночета.
Точные данные погибших и пропавших без вести в Чили до сих пор неизвестны. По некоторым - в стране с десятимиллионным населением погибло, пропало без вести, было искалечено более ста тысяч человек. Пиночет заявлял – всего 1400. Подумаешь! Делов-то на копейку!
Сегодня как никогда коммунизм пытаются приравнять к фашизму. Это не просто цинизм и наглость. И не просто политический заказ. Это циничная и наглая попытка все накопленные духовные ценности человеческой жизни, начиная от рождества Христова, смешать с грязью. И нам для жизни оставить лишь грязь. Ведь по исторической сути только коммунисты и боролись с фашизмом. Только коммунисты и побеждали фашизм, не честные же капиталисты. А если не побеждали, то борьбу не прекращали никогда. Капитализм же всегда подленько выглядывал из-за спины фашизма, иногда раздавал ему реверансы, иногда дирижировал им, улыбаясь голливудской улыбкой. И только когда и капиталистам наступали на ноги или хватали за горло, они тут же подмигивали коммунистам. Называя при этом коммунистов фанатиками. Непонятно почему жажда свободы, равенства и братства – это фанатизм. Почему готовность отдать жизнь за Родину и счастье человечества – это фанатизм. А жажда денег и власти – нет. Кстати, капиталисты и их приверженцы всегда фанатично были готовы отдать жизнь за свое, что ближе к телу и кошельку. Ведь не раз они гибли за металл. И не раз подставляли голову под плаху ради власти…
Тогда Луиса Корвалана арестовали в конце сентября. Как вождя главной и ненавистной Пиночету и подобным партии его пока решили не убивать. Около трех месяцев его держали в одиночном заключении, потом отправили в концлагерь на «острове смерти» Досон в Магеллановом проливе. В антарктическую зону. Холод, пронзительные ледяные ветра, среднегодовая температура – пять градусов. Когда-то Чарльз Дарвин, посетивший этот остров, предельно лаконично написал: «Мертвая зона». Там Корвалан был удостоен высшей советской награды – Международной ленинской премии. Там он оставался лидером коммунистического подполья. И там потерял сына… Его сын, молодой коммунист Луис Альберто Корвалан, когда-то поклявшийся продолжать дело отца, умер от пыток в фашистских застенках.
Прогрессивная мировая общественность развернула широкую компанию по освобождению товарища Лучо. И возглавил ее, конечно, Советский Союз. Митинги, шествия, манифестации прошли по всей стране: «Свободу Корвалану!» «Руки прочь от товарища Корвалана!» Так, в январе 1976 г. председателю КГБ СССР Юрию Андропову поступило письмо от рабочих ЗИЛа: «Там, в застенках Пиночета, расстреливают, пытают(…), а мы только говорим?» Интересно, где теперь те рабочие ЗИЛа? На кого работают? И за что ратуют?
3 декабря 1976 года было опубликовано сообщение ТАСС: «Советский комитет солидарности с чилийскими демократами выступил с заявлением, в котором выражает глубокое возмущение преступлениями чилийской военно-фашистской хунты. До сих пор в заключении находятся многие видные деятели партий и правительства Народного единства, в том числе Генеральный секретарь Коммунистической партии Чили Луис Корвалан».
Советское правительство приняло решение (с легкой руки академика Андрея Сахарова) обменять лидера чилийской компартии на советского диссидента.
Благодаря движению международной солидарности и в результате договоренности между советскими и чилийскими властями при посредничестве США обмен состоялся в Швейцарии 18 декабря 1976 года. Советские люди ликовали. «Товарищ Луис Корвалан на свободе! - писал «Московский комсомолец» 19 декабря. - В результате широкого движения солидарности с чилийскими патриотами и демократами народов Советского Союза и других социалистических стран, благодаря энергичным усилиям международных организаций и прогрессивной общественности всех стран мира вырван из тюремных застенков выдающийся деятель чилийского и международного коммунистического и рабочего движения, Генеральный секретарь Коммунистической партии Чили товарищ Луис Корвалан».
Безусловно, освобождение Корвалана стало настоящим праздником для советского народа. Как бы теперь ни издевались, ни перевирали, ни клеветали на историю… Люди-то были другие! Совершенно другие. Нас между прошлым и настоящим разделяет не только время. Мы и жили-то на разных планетах. И теперь нас не по собственной воле в один миг переместили в другое измерение. И мы вынуждены жить на этой планете и осваивать ее. Вернее, не осваивать, а просто существовать и выживать… А по-настоящему жили другие. И эти другие близко принимали к сердцу и трагедии всего мира, и его удачи. Потому что эти другие пережили и Гражданскую, и Отечественную, и разруху, и голод. А еще они праздновали Победу, летали в космос, осваивали целину, строили ГЭС и создавали талантливейшие произведения искусства. И эти другие прекрасно знали, во имя чего живут. Они знали, где находится центр жизни. И что такое притяжение земли.
Безусловно, этот обмен был крайне неравноценным. Главного коммуниста Чили пиночетовские фашисты обменяли на рядового диссидента, даже толком не зная, кто он такой. Причем поменяли даже не для себя, а для капиталистического Запада. Им он был нужен, как собаке пятая нога. Впрочем, как и Западу. Не пятая же колонна! Он был выгоден, когда сидел у себя на родине, в СССР. Выгоден, когда сидел в советской тюрьме или советской психбольнице. Чтобы в очередной раз можно было пнуть пятой ногой советскую власть. Неравноценность обмена понимали и коммунисты, и капиталисты, и фашисты. Если бы еще на разведчика какого или генерала. Или нациста. А тут… Так… Но у Запада, похоже не было выхода. Они сами попали в ловушку, которую готовили для Союза. Они настолько долго и протяжно рыдали о судьбах несчастных диссидентов, что им было просто неловко за них хоть разок не похлопотать. Что ж, вы о них плачете, так нате, берите! Нам не жалко. Учитывая, что рано или поздно мы бы его и даром отдали. Деваться было некуда. Взяли. Но с какой помпой! Смотри, мир! И в Союзе сидят в тюрьмах, не только в Чили! А мы, добренькие капиталистики, из тюрьмы вызволяем. Видите, какие мы хорошие! Мы же говорили, что коммунизм и фашизм - одно и тоже. А мы – чистые и пушистые, с голубыми невинными глазами. И нам так нужен этот диссидент! Он так много сделает для нашей страны! Для укрепления капиталистического завтра! К тому же мы очень скромные. Мы как-то не хотим лишний раз напоминать миру, что капплан по числу заключенных мы уже выполнили и перевыполнили: «Америка находится впереди всех западных стран по числу заключенных на каждого жителя. Примерно 600000 человек находятся в тюрьмах США в настоящее время», - писал в те времена журнал «Севен дейз».
А Луис Корвалан так до конца жизни и не понял, на кого его обменяли. Впрочем, возможно, ему это понимать было неинтересно. Но герои и не герои в истории во все времена имеют одинаковую характеристику. И знак вопроса может быть только риторический. Герой – это человек, отдавший жизнь на борьбу за справедливость, за равноправие, за бесклассовое общество? Или человек посвятивший жизнь классовому обществу, ратующий за обнищание большинства, и обогащение единиц. И в первую очередь – себя, любимого. Много ли мы знаем легендарных личностей капитализма? Много героев каптруда и героев в борьбе за капиталистическое завтра? Много ли мы знаем героев капитализма в литературе, искусстве. Много ли мы знаем гениев искусства, воспевающих капиталистов? Много ли? Вернее, есть ли они вообще? Странно, коммунизм мы считаем утопией, а капитализм правилом жизни. Общество, приверженцы которого недееспособны породить ни легенды, ни героев, ни гениев, ни таланты, ни личности. Общество, которое, по сути, так мелочно, мелко, трусливо, продажно, бездарно и бессердечно.
До 1983 года Корвалан жил в Москве. Он мог благополучно так жить и дальше. Мог выбрать уютную роль политэмигранта, выступать по радио и телевидению перед чилийским народом, заседать в президиумах. Но Корвалан знал, что такое счастье. Истинное счастье Корвалана. «Лишь тот достоин жизни и свободы, Кто каждый день идет за них на бой», - написал Гете. Видимо, забыв добавить про счастье. И товарищ Лучо вновь выбирает бой.
Сделав пластическую операцию, изменив свою внешность, Корвалан тайно возвращается на Родину, чтобы там продолжить подпольную борьбу против Пиночета. Он нелегально руководит компартией. Активно участвует в политической жизни страны. Так, при его участии создается группировка "Патриотический фронт имени Мануэля Родригеса". Это военное крыло компартии Чили. Они осуществили самое известное покушение на Пиночета в сентябре 1986 года. Выжить чилийскому диктатору удалось только чудом.
Корвалан всегда знал, что победит его правда. Несмотря на то, что СССР добровольно поднял руки вверх, он знал, что переживет Пиночета и дождется, когда красное знамя вновь заполыхает над странами Латинской Америки, а коммунисты Чили вернутся в парламент страны. Так и случилось. «Поднять руки и сдаться - это не выход. Надо понимать, что у социализма - великое будущее».
11 марта 2006 года Президентом страны стала социалистка Мишель Бачелет. Дочь высокопоставленного генерала ВВС в правительстве Альенде, руководителем комитета по распределению продовольствия, арестованного после путча и умершего там спустя полгода. В стране начались социалистические реформы. Социалисты также приходят к власти в Венесуэле, Боливии.
Как-то Луис Корвалан сказал: «Кто такой Пиночет? Это убийца… Я не знаю, сколько ему осталось. Но уж Пиночета я из принципа переживу!» Товарищ Лучо был принципиальным товарищем. И слово сдержал…
Корвалан и Пиночет. Два полярных мировоззрения. Две полярных этики и эстетики. Проще говоря, добро и зло. Оба прожили долгую жизнь. Хотя по идее истории, такие герои как Корвалан долго не живут. Они погибают героической смертью. Про Пиночета понятно. Подобные умеют только убивать и хоронить, и хоронят с садистским удовольствием, долго-долго. Но судьба на этот раз словно решила затеять сознательный спор. Словно само небо сделало ставку. Кто кого? Добро или зло? Над Чили ночь или утро? Кто кого? Ночь или день? Над Сантьяго идет дождь? Или солнце светит над Сантьяго? Это в некоторой степени даже вызов самой истории. Потому что история, увы, не сказка, где побеждает добро. В истории, как правило, с точностью наоборот. Впрочем, ставку в этой игре истории сделал весь мир. Кто за кого? Это в некоторой степени проверка всех нас. И кто кого выберет? Корвалан победил. Он пережил Пиночета. Ненадолго, но пережил. Невероятно, но факт. И дело даже не в справедливости, потому что она должна восторжествовать. Просто тем, кто делает высокие ставки на зло, стоит задуматься. Они, уверенные в победе, всегда жульничая и мошенничая, заручаясь поддержкой крупье, могут в один миг неожиданно проиграть. Стоит задуматься, что игра неожиданно, несмотря на запланированность и запрограмированность, может пойти совсем по другому сценарию. И этот сценарий будет написан по сказке… Но только не голливудской.
Корвалан и Пиночет. Корвалану посвящали стихи, песни, книги, фильмы, картины. И будут еще посвящать. Интересно, что посвятили Пиночету?
Пиночет даже достойно не смог умереть. Он трусливенько выторговал себе «пожизненное сенаторство». Правда, его все равно арестовали в Лондоне по запросу испанского суда. Но друзья из Вашингтона ему остались верны и освободили. Он засел в Чили, заполз в нору, и оттуда больше не вылезал. Как и положено трусу, он в последние годы торговал здоровьем, чтобы его не трогали. Беспрерывно ныл и жаловался на печень, легкие, селезенку, в общем, на все, что у него было. Кроме сердца. И прикрывался религией. Как и положено, стал уж очень религиозным. Без конца молился и крестился. Всегда настораживает, когда убийцы становятся крайне набожными.
Сердце Корвалана остановилось 21 июля 2010 года.
У Пиночета остановилось… Все что угодно, только не сердце. Не может остановиться то, чего нет.
Кстати, почему-то сразу после смерти Луиса Корвалана Римско-католическая церковь в Чили обратилась к правительству с просьбой простить участников преступлений военной хунты, которые раскаялись в совершенных ими деяниях в период правления Аугусто Пиночета. Интересно, как много церковь хлопотала за левых?
Семьи пострадавших в годы правления хунты выразили возмущение в связи с этим обращением и обвинили Церковь в том, что она повернулась к жертвам хунты спиной. В ответ на обращение епископов сотни родственников пропавших без вести или убитых при Пиночете вышли на демонстрацию возле правительственной резиденции в Сантьяго. Ведь еще живы матери погибших во время фашистской диктатуры, живы сестры, братья, жены, дети, возлюбленные. Им такое простить нелегко…
До последних дней товарищ Лучо служил партийному делу. Вел партийную работу в своей первичной организации. Всю свою пенсию отдавал на партвзносы. Как классический коммунист всегда был аскетом. Жил в тихом дворике, в скромном доме. Где на полках прочитанные и недочитанные 50 томов сочинений Ленина и книги русских классиков. Где стены завешаны портретами Маркса, Ленина, Кастро, Альенде. Где в шкафчиках под стеклом советские сувениры, русские матрешки. Где на столе самовар. И красный флажок на двери. Как вечная память СССР. Который он так любил. И который предал его в один миг. Как предал и всех товарищей всего мира. Но в возвращение которого он верил до конца.
«Падение Советского Союза стало огромным ударом для нашего дела, но флаг социализма и коммунизма, нового общества, поднят. Человечество должно идти к новому обществу», - был уверен товарищ Лучо.
В его доме навеки поселилось счастье и борьба. Точнее – борьба за счастье. Впрочем, эти слова слились для него воедино.
До последних дней Луис Корвалан остался верен идеям, которым посвятил жизнь. «Коммунизм - та цель, к которой я стремился всю свою жизнь, наступит…»
Товарищ Лучо был оптимистом. Нет, не утопистом, а прагматичным оптимистом. Потому что был уверен, что история неизбежно должна двигаться вперед, даже если сейчас ее насильно отбросили назад. Даже если сейчас в истории пробел, или пропасть. Остается два варианта. Либо перешагнуть пропасть, либо дружно в нее упасть. И тогда – конец истории. Развитие технологий не означает развитие мира. Развитие мира – это, прежде всего, развитие общественно-экономических формаций и вместе с ними развитие человека. Когда научно-техническая революция обгоняет человека, это не прогресс, а регресс, как ни парадоксально. Человек деградирует, дегенерирует, беднеет духом. В высокотехничном обществе мы становимся низкодуховными людьми. Точнее – полулюдьми. Точнее – роботами. Отгадайте, кому нужны роботы? Кто сказал, что капитализм это потолок, высший предел, последняя инстанция? И почему в это все дружно и слепо поверили? И почему все поверили, что счастье возможно лишь при капитализме, при этом старом, дряхлом отжившем строе? Почему никто не хочет верить в альтернативу? И никто не хочет идти вперед? Ход назад -= это же просто неудобно и неумно! Ведь мы сегодня, какие-никакие, но еще люди…
«Крах СССР и стран Восточной Европы не означает провал и тем более конец социализма как такового, - писал Корвалан. - То, что произошло в Советском Союзе, какую бы боль и трагедию оно с собой ни принесло, в конечном итоге должно стать большим уроком для истории. Вместе с тем, я уверен, что знамя социализма продолжает развиваться в мире. И, я думаю, что в мире есть немало сторонников социалистической модели развития общества. Это связано с тем, что капитализм не способен решить многие социальные проблемы. Не случайно, что мы сейчас являемся свидетелями нарастания борьбы против попыток Соединенных Штатов навязать миру неолиберальную модель экономического развития, а также так называемую американскую свободу и демократию…»
По сути, у коммунизма главный враг один – сам человек. Его желание быть рабом. Его желание работать на других. И раболепствовать перед другими. Его нежелание свободного труда. И желание иметь хозяев. И еще его маленькие потребности – иметь за это хоть что-то. «Изгнание торжествующего зверя» в себе так и не получилось. Как ни печально, ни парадоксально человечество оказалось недостойным той идеи, за которую столько веков сражалось и умирало. В принципе ни диссиденты, ни капиталисты разрушили СССР (они, как говорится – орудие!) Разрушили люди. Люди, которые захотели побольше тряпок, разнообразной жратвы, массовой и нездоровой культуры в обмен на качество жизни, богатство духа и свободный труд. Стыдно, но факт. Обменяли. И обмен обернулся обманом. Потому что даже тряпки оказались обманом. Их производят в дружественном красном Китае. Мы их и так бы получали, только дешевле. А джинсы нам когда-то поставляла вражеская Америка. Потому что ценили качество. И продукты оказались обманом. Очень разнообразные и очень модифицированные. Про культуру говорить не хочется. Что сказать про то, чего просто нет. Хотя нужно отдать должное новому обществу – ерунду всякую орать вслух все-таки можно, желательно на прошлое. Только вот орать остается все меньше сил, да и желания. Потому что все чаще наступает минута молчания. В новом обществе.
Корвалан всегда был свободным человеком. Человек свободной мысли и свободного труда. Корвалан всегда шел вперед. Он оставался верен идеям до конца. Он оставался верен себе до конца. Он оставался верен своей любви до конца, с которой прожил более 60 лет. Он был очень верным человеком. И у кого хватит силы и духа так жить? Он, действительно, умер счастливым… Когда ночь опустилась над Чили. И когда в Сантьяго шел дождь. Он сумел зажечь солнце. Солнечный луч товарища Лучо. И нам это счастье, увы, не дано понять. Нам это счастье не дано принять и признать. Не согласиться с ним и не смириться. И главное – никогда, никогда не пережить… Счастье Корвалана сегодня выбирают единицы. А жаль…
В нашем обществе, рабовладельческом, феодальном, крепостном, капиталистическом (слава Богу, хоть не первобытном)… никто не знает, как оно называется… в случайном обществе, где все, все случайно. В обществе меньшинства, где большинство в оппозиции. В нашем крайне полярном обществе нас уровняли в одном – мы одинаково несчастны. И все одинаково бедны. Бедные духом. И те, у кого есть деньги, и те, кто мечтает, чтобы они у него были. И те, у кого есть власть, и те, кто мечтает, чтобы она была у него. И те, кто думает, что счастлив, и те, кто никогда так не думал. Если мечты ограничиваются счетом в банке, счет на счастье заблокирован.
Нас словно поместили в одну больницу под названием «наша родина», и мы очень, очень больны. И нас пичкают лекарствами. И мы сходим с ума. И мы не знаем, где центр жизни и что такое притяжение земли. Мы не знаем пропорций бытия и не ориентируемся в пространстве. Мы не знаем, куда течет время. И в каком направлении движемся мы. И что быстрее – скорость света или скорость тьмы. Мы не знаем, движется ли земля или застыла на месте. Круглая ли земля или все же держится на трех китах? Мы много чего не знаем. Как? Куда? Зачем? Почему? Во имя чего? По чем? И за что? И мы пассивно надеемся, что когда-нибудь выздоровеем. И нас выпустят с общей больницы. В настоящую жизнь. С помощью Бога или с помощью чуда. Или просто на халяву. Возможно, главная ошибка, что на себя мы вообще не рассчитываем. Счет нашим жизням и игру нашими судьбами ведут другие.
Возможно потому, что так и не знаем, кто мы? Кто мы? Зачем? Как? Почему? Куда? По чем? За что и во имя чего?.. В обществе вопросов без ответов…